Аракелов подъехал с тыльной стороны дома на Хорошевской, оставил «волгу» во дворе, нашел нужный подъезд и быстро поднялся по лестнице. Навинтив глушитель на ствол семизарядного «кольта», поставил предохранитель в положение, предотвращающее случайный выстрел, и, опустив пистолет в карман длиннополого кожаного пальто, позвонил в 31‑ю квартиру.

Дверь отворил какой‑то толстомордый пацан с голубыми глазами и вьющимися кудрями.

– Кого? – спросил он вызывающе, жуя жвачку.

– Тебя, – быстрым, точным ударом ноги в пах Аракелов согнул его пополам, ударил ребром ладони по шее и, отбросив на середину прихожей, вошел в квартиру. «Макаров» из‑под мышки бесчувственного телохранителя оказался в его руке.

Глядя на вошедшего с нескрываемым страхом, Севостьянов попятился к столу.

– Привет, Алик, – устало опустился в кресло Аракелов и направил на хозяина ствол. – Сколько лет, сколько зим. Узнаешь меня?

Севостьянов кивнул.

– Ну, вот и хорошо. Садись, чего стоять‑то. В ногах правды нет.

Севостьянов сел за стол, спрятал руки.

– Достань‑ка для начала свой «вальтер».

– Какой… «вальтер»? – спросил тот растерянно, не ожидая, что чекист знает о пистолете.

– Тот самый, Алик, тот самый. Который тебе мои люди подсунули на толкучке, в семьдесят шестом, Когда ты по вечерам стирал обосранные от страха штаны. Ну? Я жду, не дури. Севостьянов выдвинул верхний ящик письменного стола.

– Возьми двумя пальцами за ствол и брось на диван.

Аракелов взял с дивана пистолет, разрядил, проверил затвор и швырнул хозяину.

– Оставь себе на память о той кассирше из Таганрога, которую ты из него замочил. Рассказывай, как жил, что делал.

Севостьянов с трудом заставил себя раскрыть рот:

– Ты же сам… все… знаешь.

– Не все, Алик, не все. Не знаю, например, зачем ты хотел убрать Свету. Чем она тебе не угодила? Красивая женщина. Ревность, что ли? Так это на тебя не похоже. Ты же педераст.

Севостьянов низко опустил голову,

– А ты у нее не спрашивал? – сказал он чуть слышно.

– О чем?

– Откуда у нее, например, квартира в центре? Кто ей «хонду» оплатил?

– Уж не ты ли?

– Я. И думаю, что тебе это известно. Достали вы меня той бумажкой, которую я тогда в ее райкомовском кабинете подмахнул. Последний год, можно сказать, только на вас и работал.

– Погоди‑ка… А ну, повтори, что ты сказал. Света тебя шантажировала, я правильно понял?

– Ладно ваньку валять, Эдик.

Аракелов неожиданно захохотал, запрокинув голову.

– Вот это да! – хлопнул он себя по колену. – Ну, Света!.. Удивил ты меня, Алик, ей‑Богу, удивил!

Севостьянов смотрел на него исподлобья, силясь понять, играет он или действительно ничего не знал о шантаже.

– При твоих капиталах квартира и тачка – сущий пустяк. За те десять лет, что ты золотишко по всей стране «намывал» да камушки собирал, – капля в море, так что не прибедняйся.

– Двести тысяч баксов в Швейцарском банке тоже пустяк?

Аракелов осекся. Недоверчиво посмотрел ему в глаза.

– Какие… двести тысяч?

– Которые она от твоего имени потребовала на свой счет положить.