— Тебя самого-то отпустили? — спросил я у Пашки, проигнорировав дочь. А тот растерянно моргнул и так уставился на меня… ну, как на идиота. Хм… ладно, здесь я, пожалуй, и правда ступил. До парня никому не было дела.

— Ну, так мы поедем, па?

— Паш, ты только предупреди отца. Или бабу Капу.

Пашка хмыкнул, но кивнул, вроде как соглашаясь.

— Будьте осторожны там, окей? Деньги…

— Деньги у меня есть, — не дал мне и слова вставить Пашка.

Я кивнул и, снова подхватив сумки с порога, двинулся в дом. Время шло к ужину, но я не торопился покидать свой флигель. В последнее время за столом в большом доме царила гнетущая обстановка. Без Елены Васильевны все было не так. Скопившееся в доме напряжение, казалось, можно было резать тупым ножом. Я каждый раз чувствовал себя не в своей тарелке.

В дверь постучали, когда я, приняв душ, валялся на диване, просматривая отснятый за день материал. На пороге топтался Валентин Петрович.

— У меня разговор к тебе…

— Что-то случилось?

— Николаич сказал, что ты его пытал давеча… На предмет подозреваемых, и все такое…

— Было дело.

— А еще тебя мои помощники видели. На пепелище…

— Угу, — снова согласился я. — А разговор-то о чем?

— Скажи-ка мне, ты этой темой из праздного любопытства интересуешься, или у тебя какие размышления есть?

— Да как сказать? Нехорошие дела у вас тут творятся… Репортаж может неплохой выйти… При желании.

— Тебя-то мне и не хватало! — Валентин Петрович упал на стул и ударил себя по ляжкам ладонями. Это была первая живая эмоция, которую я у него наблюдал за все те дни, что прошли с момента ухода его жены. — Здешние все под губернатором. Кого запугали, кого купили. Ни единого честного журналюги!

— А вы, что же, к ним обращались?

— Ну, сам понимаешь, как это делается… Удочку закидывал.

— Как я понимаю, неудачно?

— Верно понимаешь. Одно мудачье кругом.

— Помнится, вы и обо мне были невысокого мнения.

— Ну, тут я, как отец, право имею, — свел брови Астафьев, — у тебя у самого девка растет. Понимать должен.

— Да я и без упрека. И не такое заслужил, — был вынужден признать я. Валентин Петрович поднял на меня взгляд красных, воспаленных от недосыпа глаз, пристально меня изучая, и, чуть погодя, кивнул.

— Уважаю за то, что не стал отбрехиваться.

Пришла моя очередь кивать головой. Ну, а что тут скажешь?

— От меня что-то нужно будет? — резко сменил тему мой гость.

— Краткое изложение текущих событий. Чтобы ничего не упустить… Но я не гарантирую быстрого результата. Доказательства нужно собрать, изучить, как там у них все по бумагам проходит… Они должны быть в публичном доступе, с этим не будет проблем.

— Да-да, я понимаю… Ну, — Валентин Петрович встал, — тогда я на тебя рассчитываю. А ты можешь рассчитывать на меня. В этом вопросе так точно, — уточнил, буравя меня взглядом темных неспокойных глаз.

— А что, есть такие, в которых я на вас рассчитывать не могу?

— А как же? Во всем, что касается Яськи. Я ж еще не ослеп. Сразу увидел твой интерес. Хорошо, что ты на другую бабу переключился, не то бы я тебе… — вверх взметнулись тяжелые кулаки. Я закусил щеку, раздумывая о том, с чего вдруг Астафьев сделал такие выводы.