— Не погуби! — получив тычок в живот, он согнулся пополам и не смог сдержать тихого стона. Да здесь с задержанными не миндальничают, не то время, чтобы в гуманизм играть. Я смотрел им вслед и никак не мог понять, что чувствую при этом. Почему-то мне казалось, что парень не врет, и к взрыву действительно отношения не имеет. Более того, этот взрыв застал его врасплох, и он именно поэтому в окно сиганул, что никак не предполагал подобного. Я смотрел до тех пор, пока они не скрылись из вида и лишь потом повернулся к Суворову.

— Я погляжу, вы времени зря не теряли, Василий Иванович? — я даже бровь слегка приподнял, разглядывая этого особиста восемнадцатого века. — И теперь меня терзают смутные сомнения, а не вы ли причастны к тому, что дворец практически без охраны остался?

— Ваша проницательность иной раз пугает, ваше высочество, — Суворов слегка поклонился и в его взгляде не было ерничества, лишь искреннее уважение. — Я упрашивал ее величество подождать пару дней, и не отправлять пока сюда гвардейцев, чтобы не вспугнуть супостатов. Но никак я не мог предположить, что они на такое сподобятся.

— Значит, тетушка все же пришлет мне охрану? — я задумчиво посмотрел в ту сторону, куда уволокли Турка.

— Конечно, даже не сомневайтесь в этом, ваше высочество. Более того, по приказу ее величества Елизаветы Петровны новый лейб-гвардии кирасирский полк создан, который будет при вас состоять, пока надобность в нем не отпадет. Мне даже намекнули, что ваше высочество будет в полковники этого полка назначен, дабы в верности гвардейцев не усомниться. А командиром Ласси поставили в чине подполковника.

— И откуда такой полк образовался? — я иронично хмыкнул.

— Бывший кирасирский, который под командованием Антона Брауншвейгского был, — спокойно выдержал мой взгляд Суворов. — Его вовсе расформировать хотели, но Елизавета Петровна передумала, придумав для него новую задачу.

— Поживем-увидим, насколько они эту новую задачу выполнять будут, — я снова усмехнулся. — Антону Брауншвейгскому наличие этого полка под его командованием почему-то несильно помогло. — О, да. Про малолетнего императора, который сейчас с родителями где-то в районе Риги находился в заключении, я узнал в первую очередь. Было даже странно, что Елизавета сохранила всему семейству жизнь, хотя я слышал, что она вообще обещала, что никого по своей воле жизни на эшафоте не лишит. Странное обещание, и, по-моему, очень вредное, которое ни к чему хорошему не приведет, но это ее право, пускай играется в милосердие, если возможность и желание делать это совпадают друг с другом. Лично я таких тупых обещаний никому давать не собирался.

— Я не был бы на вашем месте настолько категоричен, — Суворов покачал головой.

— А я не категоричен, я прагматичен, — по телу пробежала дрожь, и тут же на мои плечи опустилась какая-то тяжелая теплая доха, а на голову легла треуголка. Повернувшись, я увидел Криббе, стоящего рядом со мной в неизбежном плаще. — Так, господа, — я посильнее укутался в доху, — вот вам мое самодурственное поручение: хочу нечто такое же. В плаще я себя чувствую не теплее, чем вовсе без плаща, и сейчас я это на себе полноценно испытал. Так что, разрешаю растянуть портного на дыбе, но он должен мне что-то такое же теплое сделать.

— Я постараюсь правильно донести до него эту мысль, не нужно сразу на дыбу, — усмехнулся Криббе, значит, мне не показалось, и он намеренно раздел какого-то бедолагу, чтобы согреть меня. Кивнув, я снова повернулся к Суворову.

— Кто этот Турок? — спросил я у него, все еще не совсем понимая, что же произошло в Лефортовском дворце.

— Он при Ваньке-Каине состоит. Поговаривают даже, что сын он его. Может, врут, но какое это на самом деле имеет значение? — Суворов махнул рукой.