|
— Коронация через неделю, которая завершится грандиозным балом, а я все еще не умею танцевать, так вам более понятно? — он вздрогнул и уставился на меня, а из его взгляда исчезло брезгливое выражение, сменившееся на удивленное. — Ее величество очень высокого мнения о вас, господин посол, как о танцоре, разумеется, — добавил я, полюбовавшись его вытянувшимся лицом. Ну а чего ты хотел? Ты заговоры вон устраиваешь, и хочешь, чтобы к тебе хорошо относились? — Так вот, тетушка находит вас весьма ловким танцором, а ее величеству в этом плане вполне можно доверять, ее-то отменной танцовщицей считают. Вы же не откажете мне, господин Ботта, преподать пару уроков? Ее величество ради такого случая даже свою фрейлину попросила помочь, составить мне пару на этих уроках, — и я кивнул в сторону Анны.
— Что? — Ботта часто-часто заморгал, затем помотал головой и склонился в поклоне. Я уже заметил, что многие господа, когда им нечего сказать или надо обдумать ответ, отвешивают поклоны. Чем вычурней поклон, тем больше времени требовало обдумывание ответа. Ботта явно не горел желанием долго здесь задерживаться, но отказать предполагаемому наследнику Российского престола в его невинной просьбе было не самой лучшей идеей. — Да, конечно, я с глубочайшим удовольствием помогу, вашему высочеству, — он принял наконец, решение, и именно то, которое я и хотел от него услышать. — Это будет ужасно, если вы не сможете провести в танце ее величество, ведь, насколько я знаю, вы с ее величеством как раз должны открыть бал. — Потрясающая осведомлённость, а ведь я сам узнал об этом буквально вчера. — Прекрасная новость, господин Ботта, просто прекрасная, — и я пару раз хлопнул в ладоши. Из зала тут же вышел Суворов, терпеливо дожидающийся этого момента, когда путь для его орлов будет свободен на весьма продолжительное время, и эти два хлопка были неким условным знаком, что Турок сработал как надо, а я-то уж постараюсь господина посла здесь задержать настолько долго, насколько это возможно. — Тогда, приступим, зачем терять время? — и Ботта направился к Бецкому, по какой-то причине принявший того за местного распорядителя. Внезапно он остановился. — А где музыканты? Чтобы помочь вам лучше освоить трудные па, необходима музыка! — Ну конечно же, музыканты, — я хлопнул себя по лбу. — И как я мог забыть? И что делать? умеет кто-нибудь играть… хоть на чем-нибудь? — Я умею играть на клавесине, ваше высочество, — Аня сделала книксен. — Вот только инструмент находится в музыкальной комнате… — Я понимаю, Анна Алексеевна, что вы полны всяческих достоинств, и прекрасно обучены, а также я понимаю, насколько сильно повезет вашему будущему избраннику, вот только ее величество позволила мне увезти из Кремля одну фрейлину, — я поднял вверх указательный палец. — И танцевать вон с Сафоновым в отсутствии партнерши я не собираюсь, в то время, как вы будете играть, безусловно волшебно, я даже спорить об этом не буду. К тому же у меня есть весьма одаренный егерь, который даже меня как-то пытался обучить игре на скрипке. Правда, у меня ничего не вышло, но он-то от этого не разучился сам играть. Румберг, — я повернулся к уже вернувшемуся слуге. — Приведи сюда Бастиана, и пускай он захватит с собой скрипку. Нам нужен аккомпанемент. Румберг кинул и сразу же вышел из залы, а мы принялись ждать, во внезапно наступившей тишине. Почему-то никто не стремился эту тишину прерывать, только Криббе кидал время от времени на меня напряженные взгляды, но все это время предпочитал оставаться в стороне, подпирая спиной колонну, скрестив при этом руки на груди. Он был единственный, кроме меня, из оставшихся в зале, кто был посвящен в детали происходящего, и был категорически против, говоря что-то про вероятную угрозу моей жизни, когда мы обсуждали план с Суворовым. |
