* * *

Он проснулся среди ночи, разбуженный каким‑то новым звуком. По‑прежнему шелестели камыши, но у водопоя, к которому с вечера тянулись стада быков и мелких оленеподобных тварей, все замерло в тревожном ожидании. Блейд подбросил хвороста в костер, подвинул ближе пращу и сумку с камнями и прислушался.

Низкий могучий рык разорвал прохладный ночной воздух словно удар грома. Раскатистый, протяжный, он казался грозным предупреждением охотника, хозяина и бесспорного властелина этой степи, и речного берега, и утесов, окруженных деревьями; он будто бы говорил всем, внимавшим с трепетом и почтением: «Готовьтесь! Я иду!»

Хищник?

Недовольно поморщившись, Блейд осмотрел свой жалкий арсенал. Пожалуй, самым смертоносным орудием в ближнем бою являлся осколок кремня десятидюймовой длины – каменный кинжал без рукояти. Теперь ему казалось непростительной оплошностью то легкомыслие, с которым он потратил драгоценные дневные часы; надо было добраться до больших деревьев и первым делом выломать крепкую дубину. С волком или леопардом он справился бы голыми руками, отделавшись парой царапин, но зверь, который ревел в темноте, не походил ни на волка, ни на леопарда.

Гигантская кошка, тигр или лев, а может, еще более опасная тварь! Такую не прикончишь обломком кремня…

Вскочив на ноги, Блейд схватил раковину и принялся подрезать и валить сухой камыш, стаскивая к костру охапку за охапкой. Он не рискнул развести большой огонь – до водопоя было три четверти мили, и пламя могло привлечь внимание хищника. Но если это чудище захочет поохотиться на него, только огненная преграда сможет остановить зверя. Придется швырнуть в костер все запасы топлива… чем больше, тем лучше… если это его отпугнет… Камыш занимался, как порох, но быстро прогорал.

Блейд застыл с охапкой сухих стеблей в руках, прислушиваясь к доносившимся с берега звукам. Долгий протяжный вой, мучительный вопль жертвы, частый перестук копыт разбегавшегося в панике стада… Затем – горловое утробное рычанье, хруст костей, шорох тяжелого тела, которое зверь волочил по траве…

Он ждал долго, с полчаса, пока все не смолкло и у водопоя вновь не закопошились неясные тени. Наконец, пожав плечами, Блейд опустился на свою подстилку. В эту ночь тварь с громовым голосом нашла иную добычу… Но что будет завтра? Надо поискать оружие…

Может, все не так страшно, и голос этой зверюги больше ее самой? Нет… пожалуй, нет… Он чувствовал инстинктом опытного следопыта и охотника, что ему повстречался достойный противник. Что ж, Ричард Блейд никогда не бегал от опасности… ни от зверя, ни от человека, ни от когтей, ни от меча… Минует день‑другой, и станет ясно, за кем поле боя… кто властелин степи и речного берега…

Уже засыпая, он подумал, что эти края не слишком подходят для туристов. Разве что для любителей опасных сафари.

* * *

Утром Блейд покинул травяные заросли и отправился на восток, где торчали окруженные высокими деревьями утесы. Он исследовал несколько таких живописных оазисов и решил, что скалы и хвойные рощи являются гораздо более безопасным убежищем, чем камыш и трава. Скалы были сравнительно невысокими, от десяти‑пятнадцати до семидесяти‑восьмидесяти футов, и сильно сглаженными снизу. С южной стороны у их подножий громоздились валуны, оставленные при отступлении ледником, и всю эту каменную структуру обычно окружали деревья.

Выглядели они весьма непривычно. Издалека Блейду показалось, что перед ним хвойные рощи, однако, изучив древесную растительность вблизи, он засомневался в своем заключении. Запах был специфическим, сосновым; на грубой серой коре выступали тягучие капли янтарной смолы; наконец, ветви были усеяны огромными, с крупную дыню, шишками, в которых странник обнаружил превосходные орехи. Но вместо игл у этих деревьев росли странные перистые листья, напоминавшие папоротник – правда, крохотные листочки, объединенные в более крупную ажурную конструкцию, все‑таки походили на хвоинки, только мягкие и без острых кончиков.