Где‑то под базальтовыми щитами плоскогорий, под редкими пустынями и ледяными шапками полюсов прятались заводы. Огромные просторные залы, длинные коридоры и переходы заполнял негромкий гул машин, всасывающих измельченный камень и лед, а затем извергавших яркие консервные банки, телевизоры и башмаки, автомобили и миксеры, вертолеты и бюстгальтеры, теннисные ракетки, холодильники, подтяжки и космические корабли. В этих чудовищных подземных лабиринтах не было людей – только блестящие металлические фигуры роботов, напоминавших богомолов, спрутов, пауков и кентавров, да бесконечные шеренги серых шкафов с компьютерными пультами.

Люди жили в хрустальных городах, среди фонтанов, цветов и деревьев, с которых свешивалось все, что угодно, начиная от дынь и кончая сигарами и мороженым в разноцветной упаковке. Мужчины выглядели настоящими джентльменами, а женщины – красавицами, и одежды на них был самый минимум, да и та – прозрачная, как кисея. Их лица, спокойные и одухотворенные, яснее ясного говорили, что обладатели их живут в сладостной гармонии с облаками и водами, с ветрами и солнцем, со всем миром, с великой Матерью‑Природой…

«С природой? – панически подумал Блейд, судорожным усилием пытаясь удержать в голове видение компьютерноракетно‑экологического рая. – Значит, должны быть заповедники?»

Леса, джунгли, саванны, прерии начали стремительно наползать на хрустальные города и космодромы, перемешиваясь в блистающий красками клубок, откуда доносился то птичий щебет, то грохот двигателей звездолетов, то девичий смех и звуки поцелуев. Это пестрое месиво закрутилось вокруг Блейда, протягивая к нему зыбкие отростки, из которых выпирали то величественные статуи, то кровли домов или самолетные плоскости, то низвергающиеся со скал водопады и вершины раскидистых елей. Внезапно одно из этих огромных деревьев ринулось прямо на него, словно выпущенный из орудия снаряд, и накрыло колючими ветвями. Видно, иголки на нем были стальными; Блейд ощутил мгновенную страшную боль и потерял сознание.

ГЛАВА 2

Он лежал на спине, недвижимый, бесчувственный, не ощущая запахов, не слыша звуков, не различая света и тьмы. Все, на что он был сейчас способен – стиснув зубы, бороться с болью. С адской болью!

Когда‑нибудь она его доконает, решил Блейд. Его светлости стоило бы призадуматься над этим и вместо силовых щитов, спейсеров и телепортаторов изобрести нечто вроде дикризора, уменьшающего страдания… Чего стоит обещание Лейтона забрать свою лабораторную свинку домой через пару секунд? Прошло уже пять минут – или целая вечность! – а Блейд никак не мог сообразить, куда же он попал – в огненные бункера Сатаны или к вратам Эдема. За это время его могли изжарить, заморозить, удавить и четвертовать сотню раз!

Боль отпустила, внезапно и резко. Он сел, раскрыл глаза и тут же зажмурился, ослепленный серебристым сверканием. Хрустальный дворец? Блестящее покрытие космодрома? Нет… Его лицо обдувал прохладный ветер, и под ним было мокро.

Блейд поднес руку к губам, лизнул ладонь. Похоже, вода… Пресная… Что ж, смерть от жажды ему не грозит…

Теперь он приподнимал веки осторожнее, поглядывая в щель меж пальцев. Серебряный блеск, однако, уже не раздражал глаза; зрение восстановилось. Вокруг была вода – во всяком случае, на расстоянии десяти ярдов. Теперь Блейд ощущал, что сидит на мелких мокрых камнях и что через его обнаженные колени перекатываются крохотные волны. Было довольно свежо, градусов двадцать по Цельсию, не больше; ветер доносил запахи трав, листвы, сырой земли. Шепча проклятия, Блейд подтянул ослабевшие колени к животу, встал и огляделся.

Хрустальных дворцов не наблюдалось – ни вблизи, ни на горизонте; космических кораблей – тоже. Он стоял на каменистой отмели, в двухстах фугах от берега огромной реки, медленной и плавной; быстрый взгляд через плечо позволил оценить ее ширину.