– Так, может быть, это он стоит за этой сумасшедшей выдумкой о том, что Корсибар является метаморфом? – поинтересовался Сирифорн. Гонивол пожал плечами.

– Не могу сказать ничего определенного. Допускаю, что это не его выдумка. Но он наверняка постарается выжать из нее весь возможный пропагандистский эффект. «Примите меня как вашего истинного короналя вместо этого существа, которое притворяется Корсибаром, – будет говорить он. – Тот человек, которого вы принимаете за Корсибара, не только незаконный корональ, но еще и злой самозванец‑метаморф!» А люди станут кивать в ответ. А вообще‑то, в этой басне про метаморфов есть зерно правды.

– Есть?! – в один голос воскликнули Олджеббин и Сирифорн.

– О, не в буквальном смысле, – успокоил их Гонивол. – Но Корсибар последние несколько месяцев почему‑то очень носился с врууном Талнапом Зелифором. Он когда‑то работал на меня, а в прошлом году, если вы помните, у него были большие неприятности с самим Корсибаром из‑за того, что он вложил в голову леди Тизмет кое‑какие сумасбродные мысли, после чего удрал и присоединился к Престимиону. А когда вруун примчался сюда после поражения Престимиона при Стимфиноре, он сумел каким‑то образом втереться в доверие к Корсибару – не спрашивайте, как ему это удалось – и с тех пор состоит в штате его личных магов чуть ли не наравне с Санибак‑Тастимуном. Ну так вот, этот Талнап Зелифор очень здорово изобретал всякие устройства, и я случайно знаю, что когда он служил у меня, то работал над прибором, который должен был позволять своему хозяину изменять свой облик. Заметьте, изменять не на самом деле, а лишь при помощи иллюзии. И теперь я определенно уверен, что в основе всех этих историй лежит какая‑то авантюра Корсибара. Не то в Бомбифэйле, не то в Бибируне или где‑то еще его видел в меняющихся обличьях некий отдыхающий торговец, из тех добропорядочных обывателей, которые никогда ничего не изобретают. Причем он говорит, что у Корсибара на плече сидел очень маленький вруун. Я предполагаю, что он, взяв Талнапа Зелифора, сбежал из Замка, чтобы поэкспериментировать с машиной, и допустил небрежность в обращении с нею как раз в тот момент, когда рядом оказался этот торговец. Ну а потом история начала распространяться по…

– Хорошо, – прервал его Олджеббин. – Так все было или не так, суть в том, что эта история распространяется, как плесень, и принесет Корсибару много вреда. Метаморфов боятся и не любят повсюду, и ему потребуется много сил и времени, чтобы истребить эту заразу. Есть в ней крупица истины или нет, но это дело служит ослаблению влияния Корсибара среди простого народа, а оно и так заметно уменьшилось с тех пор, как против него начала выступать Кунигарда. И теперь на картине внезапно появляется еще и Престимион. Я хочу узнать у вас обоих: не наступило ли для нас время отказать Корсибару в поддержке?

– В пользу Престимиона? – спросил Сирифорн, приподняв брови от удивления.

– Нет, – резко сказал Олджеббин. – В пользу забальзамированного трупа Пранкипина. А может быть, в пользу статуи лорда Стиамота. О ком, по вашему мнению, я могу сейчас говорить, Сирифорн?

– У Престимиона нет шансов стать короналем ни сейчас, ни когда‑либо в будущем, – отозвался Сирифорн тихим, но решительным голосом.

– И это говорите вы? – язвительно спросил Олджеббин. – Вы, его старый и хороший друг и очень хороший друг его матери?

Сирифорн чуть заметно покраснел, но его голос остался все таким же ровным.