— Вон, слышите? — усмехнулась бабушка. — Сердится, по стенам палицей бьёт!

В ответ по стенам опять что-то словно стрельнуло. А мимо окон метнулась длинная белая борода.

Бабушка подошла к окну и крикнула:

— Не озорничай, Старый! Я вот ужо выйду, задам тебе!

Лёня и Аринка засмеялись.

— А как ты ему задашь, бабушка? — сказал Лёня. — Разве ты с ним справишься?

— Да уж как-нибудь справлюсь! — проворчала бабушка.

Лёне после еды стало так тепло, так хорошо, что сразу разморило. Он прислонился к стенке, двигаться не хотелось, так бы и сидел до утра.

Аринка встала из-за стола, помогла бабушке Марфе убрать посуду. Бабушка достала из печки чугунок с горячей водой, Аринка стала мыть миски и ложки. Лёня смотрел на Аринку и на бабушку словно сквозь туман.

— Ложись, Лёня, спать, — сказала бабушка, — вот я тебе на лежанке постелю. А ты, Аринка, лезь на мою кровать. Кровать у меня широкая, тёплая. Ложитесь и спите себе.

— А где же ты ляжешь, бабушка? — спросил Лёня.

— А мне спать некогда, — ответила бабушка, — я пойду со Старым сражаться.

Бабушка надела шубу, повязалась тёплой шалью, взяла рукавицы, достала из ларя мешок с какими-то припасами, перекинула его через плечо…

Тут у Лёни сон сразу пропал. Он вскочил с лавки, схватил свою шубейку, надвинул на голову шапку.

— Бабушка, я с тобой!

— Куда это со мной?

— А со Старым сражаться!

— А я? — закричала Аринка. — Я буду дома сидеть? Ну уж нет!

Не успели оглянуться, как и Аринка собралась.

— Ну что ж, — сказала бабушка Марфа, — вместе веселей. А чтобы не с пустыми руками идти, возьмите в карманы орехов вон из той корзинки, что у печки стоит. Может, понадобятся.

Лёня и Аринка взяли орехов из корзинки, насыпали в карманы.

— А погрызть можно? — шёпотом спросила Аринка у Лёни.

— Если останутся, тогда погрызёшь, — вместо Лёни ответила бабушка.

Аринке стало неловко.

«Я ведь тихонечко сказала, — подумала она, — а бабушка всё-таки услышала…»

— Ну, в добрый час! — сказала бабушка Марфа. — Пошли!

И тут Лёня заметил, что бабушка как-то выпрямилась, стала выше ростом, глаза у неё засверкали, лицо засветилось. Она взяла из уголка свою палку-клюку, с которой всегда ходила, и вышла из избы. Лёня и Аринка поспешили за ней. Лёня пошёл было за лыжами, но бабушка сказала:

— А мы лыжи не возьмём. На что? Пройдём и так.

Ночь на улице стояла светлая, серебряная. Месяц смотрел на них сверху и улыбался во всё своё круглое лицо.

Бабушка Марфа пошла через задворки и через огороды прямо по сугробам.

— Идёт и в снег не проваливается! — удивился Лёня. — А вот я, пожалуй, сейчас с головой нырну!

Лёня всё-таки зашагал вслед за бабушкой по сугробам. И ничего, не провалился. Оглянулся на Аринку — и Аринка идёт себе, легко, как по литому серебру. Лёне стало так хорошо, так весело, что он даже засмеялся тихонько. Он почувствовал, что в эту ночь всё будет необыкновенно, как в хорошем волшебном сне.

Миновали огороды, вышли в поле. На небе сверкали звёзды. На снегу тоже всё искрилось и сверкало. Месяц горстями сыпал на снег мелкие серебряные огоньки. Но только вышли в поле, как вдруг поднялась пурга, снег поднялся облаком, вокруг зашумело.

— Перестань! — крикнула бабушка.