– Не надо, Майк! Ты знаешь, что я этого не выношу!

Я кивнул и надавил, неожиданно и плотно, жесткие пальцы отыскали щекотливые зоны между ребер. Взвизгнув, Мидж подскочила на два‑три дюйма у меня на коленях, но другой рукой я удержал ее.

– Скучно? – повторил я с любезной улыбкой.

– Майк, пожалуйста, ты же знаешь...

Мои пальцы судорожно дернулись, не зная жалости; она снова подскочила и, корчась, снова приземлилась мне на колени, икая от смеха, а я продолжал свое дело.

– Майк, не на‑а‑до‑о‑о‑о!

– Ты сказала, скучно?

– Нет,нет! Интересно! Нет – увлекательно! Да, увлекательно! Чрезвычайно... Майк!.. Увле... кательно... Нет, чарующе... Никто... Я уже... Хватит, Майк, пожалуйста...

Как ни легка была Мидж, я с трудом ее удерживал и сам смеялся не меньше. Дрыгая ногами в воздухе, она вскоре соскользнула с моих коленей, ночная рубашка задралась.

Мидж вскрикнула, когда голое тело коснулось каменных плиток.

– Холодно! Ах ты гад... – Остальное было не разобрать за смехом.

Я зарылся лицом в ее волосы, руки скользнули вниз по ее телу и сцепились под грудью. Воспоминания о любви прошлой ночью не совсем покинули мои мысли, и я уткнулся носом ей в ушко, а зубами нежно куснул в шею.

– Ну вот, опять, здрасьте пожалуйста! – громко проговорила она.

Я не ожидал такого ответа. Взглянув на Мидж, я увидел, что ее слова относятся к новому посетителю. Через открытую дверь за нашими забавами с улыбкой наблюдала приятельница‑белка.

– Добро пожаловать, заходи, – пригласил я зверюшку, заметив, что Мидж скромно натягивает ночную рубашку на бедра. – Наш дом открыт, вход бесплатный.

Белка стояла словно в нерешительности.

– Тише, Майк, – предупредила Мидж, – ты ее спугнешь. Заходи, малышка, не обращай внимания на эту старую, огромную, безобразную скотину у меня за спиной. Рыкни на него, и он спрячется под стол.

Белка прыгнула внутрь. Еще прыжок – и она оказалась всего в паре футов от босых ступней Мидж с шевелящимися пальцами. Мне показалось, что от удивления брови у меня коснулись края волос Мидж хихикнула, а белка заверещала.

– Да, я знаю, он выглядит как большой злой медведь, у которого болит зуб, но, когда познакомишься поближе, он довольно милый, – сказала Мидж шумной зверюшке.

Белка посмотрела на меня, потом на нее, потом снова на меня. Я изобразил самую приветливую улыбку, и белка беспокойно взмахнула хвостом.

– Эй, я здесь живу, ты знаешь, – сказал я и подумал: «Какого черта я это делаю. Говорить с белкой? Ребята из группы сказали бы, что меня выбросило из естественной среды обитания».

Сгорбив узенькие плечи, забавными ныряющими движениями зверек задергал своей пушистой головкой, и для меня это выглядело так, словно он смеется.

– У этой особы к нам ни малейшего почтения, – пожаловался я Мидж.

– Это тот же, что приходил вчера, – задумчиво проговорила она.

– По‑моему, у того была более еврейская внешность, а?

Она хлопнула кулаком мне по кеду, так что стало больно пальцам.

– Ты что, Мидж? Разве они не все одинаковы? И откуда ты знаешь, что это «тот», а не «та»?

– Знаю, и все. У него своя индивидуальность.

Положив руки мне на колени, Мидж поднялась с пола.

– Давай найдем тебе что‑нибудь поесть, а? – сказала она белке, которой как будто понравилась эта мысль: не дожидаясь дополнительных приглашений, она запрыгнула на стол и заверещала еще громче. Мидж отломила кусочек от моего тоста и предложила незваному гостю. Ничуть не смущаясь, белка подскочила, схватила хлеб своими маленькими лапками и сначала слизала масло, а потом неторопливо начала грызть.