Номер три наконец кончил ковырять в носу и начал скрести под мышкой; озадаченное выражение на его лице придало чертам некоторую осмысленность. Кожаная Куртка по‑прежнему издавал приглушенные звуки, его окровавленные пальцы напоминали красную повязку на подбородке.

Я немного запыхался, но сумел вызвать на лице суровую улыбку.

– Только не говорите, что я вас не предупреждал, – проговорил я, наслаждаясь моментом и понизив голос на целую октаву.

К моему ужасу, двое стали приближаться, Кожаная Куртка теперь бормотал ругательства, а тот, кого я прижимал к капоту, задергался, пытаясь освободиться.

– Ребята, ребята, что происходит? – раздался новый голос Он принадлежал маленькой головке, высунувшейся из окна только что подъехавшего автомобиля. Я был готов расцеловать эту головку, которая, я заметил, возвышалась над белым кольцом воротничка.

Викарий, или просто священник, казалось, был потрясен, словно только что въехал на окраины Гоморры.

– Майлес Карвер, это ты? – Он посмотрел в упор на Кожаную Куртку.

Майлес?[3] Я улыбнулся, ко мне снова начало возвращаться довольство собой.

– Ради Бога, что вы затеяли?

Священник заглушил двигатель и вылез из машины, в ужасе взирая на нас. Это был невысокий человек, и при взгляде на это юное, гладкое лицо можно было дать ему от шестнадцати лет до пятидесяти, но зачесанные вниз волосы, которые ровными волнистыми рядами прикрывали просвечивающую под ними розовую лысину, служили признаком того, что он все же немолод. На моем спасителе был твидовый пиджак поверх черной рубашки с белым воротничком, а желтовато‑коричневые брюки болтались на ногах, словно он взял их поносить у старшего брата.

– Может быть, кто‑то снизойдет объяснить мне, что тут происходит? – потребовал он.

Майлес что‑то пробубнил – мол, ничего такого. Панк номер два перестал извиваться у меня в руках, хотя и старался оторвать лицо от раскаленного металла, а третий теперь засунул руки в карманы, сознательно стараясь держать их подальше от носа и подмышек.

Первой заговорила Джилли:

– Они хотели нас ограбить, а мистер Стрингер как раз проходил мимо и остановил их.

Я с удивлением посмотрел на нее. «Ограбить» – довольно сильно сказано.

– Боже мой! – воскликнул викарий. – Это правда, Майлес? – Он пропустил мимо ушей бессвязный протест, наверное, уже привыкнув к таким отрицаниям. – Неужели вы никогда не поумнеете? В прошлый раз только мое личное вмешательство уберегло тебя от условного срока, а теперь я вижу, что ты снова подвел меня. Боюсь, мне придется поговорить с твоим отцом.

Майлес заметно побелел.

– Ничего страшного не случилось, – вмешался я. – Вещи рассыпались, вот и все.

Викарий переключил внимание на меня, и мне стало прохладно от его взгляда.

– Надо полагать, было бы правильно отпустить этого мальчика, – сказал он, указывая на мою жертву.

– Разумеется. – Я ослабил хватку, и парень отпрянул от капота, словно его вытолкнуло. Он угрюмо посмотрел на меня, потирая шею.

– Томас Бредли, и ты тоже. – Викарий со скорбным смирением покачал головой.

Панк номер три с подобающим видом стыдливо понурил голову – видимо, викарий был знаком и с его отцом.

– Могу лишь просить вас простить этих ребят, – обратился священник к девушкам и ко мне. – Они только что окончили школу, а поскольку в этих местах трудно найти работу... – Он оставил извинение висеть в воздухе, чтобы мы могли сами додумать причину их плохого поведения.

Как я ни старался, я не смог найти ответ, но бросил поиски, радуясь, что остался невредим и выглядел неплохо.