Буквоед бежал от этого оглушительного сражения в тишину библиотеки. Здесь он хотел наконец спокойно закусить. Он снял с полки первый попавшийся том и принялся смачно поедать букву за буквой. Однако волшебная книга вдруг увернулась и живо сцапала

   Буквоеда, крепко зажав его между двумя сторонами обложки. В такой вот переплет попал Буквоед! Он стал вырываться, и тут сотни и тысячи книг на полках ожили и стройными рядами стали спускаться вниз.

   Всем известно, что многие книги непримиримо враждуют между собой. И всякий, у кого есть хоть капля такта, никогда не поставит, например, «Степку-Растрепку» («Степка-растрепка» – книга Генриха Гофмана, впервые изданная в 1847 г. и популярная до сего дня; переведена почти на все языки мира.) рядом с «Хайди» (Хайди – имя девочки – героини книг швейцарской писательницы XIX в. Иоганны Шпири.), а «Свод законов о налогообложении» рядом с «Бесконечной книгой» («Бесконечная книга» – роман Михаэля Энде). А ведь это самые обыкновенные книги, и они не смогли бы ничего поделать, если бы нам вздумалось поставить их рядом друг с другом. Волшебные книги – совсем другое дело. А здесь книги были не только волшебные, но еще и освободившиеся от оков рабства! И потому очень скоро образовались враждующие отряды книг – в соответствии с их содержанием. Они пошли друг на друга, грозно подняв обложки, каждая книга пыталась проглотить какую-нибудь другую. При виде этого даже Буквоеду стало страшно, и он бросился наутек.

   А затем и мебель не устояла на месте. Тяжелые шкафы, кряхтя, тронулись в путь, сундуки с домашней утварью и посудой грузно топотали, стулья и кресла, точно конькобежцы, раскатывали на одной ножке, столы скакали галопом и вставали на дыбы, как лошади на родео. Короче, началось то, что принято называть шабашем нечистой силы.

   Стенные часы в слепой ярости молотили молотком не по своему пальцу, а куда попало. Стрелки на циферблате вертелись не хуже пропеллера, а потом часы вдруг сорвались со стены и пустились кружить над полем битвы, словно вертолет. И всякой раз когда они пролетали над колдуном и ведьмой, которые по-прежнему сидели в оцепенении, молоток бил их по головам.

   К этому времени уже все до одного стихийные духи вырвались на свободу и разбежались кто куда. Книги, мебель и прочие вещи, которые до сих пор воевали друг с другом, теперь обратили свою ярость против угнетателей. На Бредовреда и Тиранию сыпались удары со всех сторон – книги их колотили, чучело акулы кусало, химические колбы обливали едкими веществами, комоды пинали, столы и стулья лупили ножками. В конце концов тетка и племянник разом повалились на пол и кубарем покатились по лаборатории. Действие взаимного гипноза, разумеется, в тот же миг прекратилось. Колдун и ведьма с трудом поднялись на ноги.

   – Прекратить! – проревел Бредовред громовым басом.

   Он взмахнул руками, и от десяти его растопыренных пальцев во все углы лабораториии во все самые дальние закоулки виллы, по извилистым коридорам, вверх по лестницам на чердак и вниз в подземелье полетели огневые молнии.

   А Бредовред пророкотал:

Что за свалка?

Вот я вас!

С вами нужен глаз да глаз!

Распустились, баламуты!

Смирно!

Баста, кончить смуту!

   Ему не удалось вернуть стихийных духов, убежавших за пределы виллы, – пока суд да дело они успели защитить себя от магического воздействия колдуна. А вот побоище в стенах виллы в тот же миг прекратилось. Все, что кружилось в воздухе, с грохотом и звоном упало на пол, все, что вцепилось друг в друга, расцепилось, и все вещи замерли. Только длинная пергаментная змея с написанным на ней рецептом волшебного пунша, долго извивалась в воздухе, точно гигантский червяк, пока не упала в камин, где и сгорела до тла.