-- Довольно. 

   Отсюда,с высоты, Брячислав видел сосновый лес, поднимающийся к бледному небу, а там, за этим лесом,различал он в прозрачном предут-реннем воздухе вересковые пустоши, за которыми лежало море. Вдали собирались, взбухая штормом, чёрные тучи, и море уже, наверное, с гро-хотом билось о скалы, и вереск гремел на пустошах, как жесть, и клочья пены неслись по воздуху... Кочи возвращались к причалам, и кто-нибудь из его, Брячко, друзей, пел, задыхаясь холодным солёным ветром: 

  -- Эй! Холодное море, 

   Глубокое море, суровое море - 

   Э-гей! 

   Всё это было, всё это существовало, и всё это будет продолжать жить, даже если оставит Мир он, Брячислав из племени Рыси! Не разор-вать великую цепь-Верью.И море, и вереск, и сосны, и торфяные болота, и высокое бледное небо, и песни, и былины... А тогда - какой смысл бо-яться одного мига, пусть и сколь угодно мучительного? 

   Мы сражались за эту землю! 

   И пусть МНЕ выпало прожить на свете неполных пятнадцать - я сражался тоже,и никто не посмеет сказать, что прожил я свою жизнь сле- . 

   по и без смысла! 

   Мы жили отважно! 

   И пусть я не смог погибнуть в бою - связавшие мне руки не свяжут ни сердца моего, ни духа! 

   Огонь, вспыхнув разом, охватил загудевшую, затрещавшую кучу дров и хвороста, взметнулся, засвистел, запел, поднимаясь всё выше и выше, окутывая распятого мальчика струящимся плащом... И оттуда, из этого пламени, ясный и бесстрашный голос запел: 

  -- Хвала тебе, Дажьбог Сварожич, 

   Солнце Пресветлое! 

   И тебе хвала, Перун Сварожич, 

   Гром Небесный! 

   Хвала племени Сварогову... - Брячко закашлялся, но справился с со 

   бой и вновь запел: - И вам, навьи-предки, 

   И вам, люди-потомки, 

   И всей Верье славянской - 

   Хвала ныне и ввеки... 

   ... - Иди за мной! - голосом, похожим на гул пламени, воскликнул могучий воин на вороном жеребце, облачённый в сияющую броню. - Иди за мной, Брячислав, сын храброго Воимира! Отец твой ждёт тебя! Отец твой горд тобой! Иди! Не страшись! 

   Серебряные волосы и огненная борода воина вились под неощути-мым ветром, волновались бурными потоками, и Брячко понял, обмирая от восхищения и радости - вот он, Перун! А откуда-то из-за его спины по-слышался и другой - знакомый - голос: 

  -- Шагай встречь, сын! Вот рука - берись! 

  -- Иду! - изо всех сил крикнул Брячислав. - Иду, отец!.. 

   ...Огонь взметнулся выше, стирая черты лица мальчика. Видно бы-ло, что он горит - одежда, волосы, кожа - но по-прежнему смотрит на се-веро-восток, туда, откуда надвигался морской шторм... 

* * * 

   - Были и хангары, и стрелки, и данванов самих трое было. Что мы 

   могли сделать? Они ж все с оружием, а у нас дома, детишки, бабы... - Степаньшин сцепил пальцы и глядел в стол, голос его звучал глухо, как из-под земли. Гоймир сидел напротив него, сведя кулаки перед лицом и поставив локти между двух кружек с вонючим сивым самогоном - Степа-ньшин пил, когда пришли горцы. Гостимир замер у дверей, скрестив ру-ки на груди. Йерикка - у стены, опираясь на свой "дегтярь". Олег - вполо-борота к окну, положив ладони на ЭмПИ, висящий поперёк груди. - Веску сожгут, и поминай, как звали. Ну вот. Старика-то в доме убили. А мальчи-шку схватили живым. И сожгли на костре. 

   Последние слова Степаньшин произнёс совсем тихо.