– Да ладно, дед. Я же к тому, что прокаженные теперь без колокольчиков ходят.

– Вот и я к тому же: звенишь ты… без колокольчика. – Он подмигнул второму пилоту. – Боюсь, придется антисептическую профилактику провести. С тебя магарыч, Равиль. – Тот было хотел возразить, но командир как отрезал: – Все, кончай базар. Ляур пролетаем.

Бортовое радио щелкнуло, зашипело. В салоне раздался дикторский голос стюардессы:

– «Уважаемые пассажиры, наш самолет подлетает к аэропорту города Душанбе…»

Люди в креслах задвигались. Александр Маркович продрал глаза, не сразу понял, где он находится и чего от него хотят. Горящее над дверью табло вызвало лютое желание перекурить. Почему когда нельзя – очень хочется?.. Захаров полез за пристяжным ремнем, долго вытягивал его из-под кресла сидящей рядом дамы.

Стриженная под мальчика тетка повернулась к нему лучшей частью своего дебелого организма. Зажатый креслом ремень выскочил, больно стукнув Шурика зацепом прямо по костяшкам пальцев. По салону, словно сбежав с подмигивающих японских открыток, расхаживала стюардесса. Захаров окончательно проснулся, поманил ее пальчиком. Пришлось потревожить тетку рядом. Мадам вжалась в кресло и терпеливо пыхтела, пока Шурик о чем-то просил девушку.

Брови на японском фарфоровом личике подскочили коромыслом, Шурик продолжал ей что-то шептать на ухо. Наконец бутончик губ раскрылся, показав в очаровательной улыбке жемчужный рядок. Она кивнула, пошла за занавеску. Шурик, шурша пакетами, ковырялся в своей сумке. Достал бордовую коробочку, вздохнул.

Вернулась стюардесса и протянула ему косметичку.

– И зеркальце, и «жамэ» там найдете. – Окатила дежурной улыбкой и скрылась за занавеской.

Мадам это удивило, но вскоре она вконец ошалела, обратив внимание на неловкие старания соседа. Он тщательно накладывал макияж на свою красную рожу.

– Не густо? – поинтересовался Шурик у мадам, одним глазом оценивая себя в зеркальце.

– Около уха разотрите, – присоветовала та и с достоинством отвернулась.

– Лолочка, спасибо, выручили, – поблагодарил стюардессу Захаров. – А это вам за оказанную любезность.

– Ну что вы, – зарделась румянцем девушка, принимая небольшую аккуратную коробочку.

Мадам приподняла зад, пытливо заглядывая внутрь. В пальчиках Лолы появилась похожая на леденец бордовая зажигалка. Крышечка открылась, колесико крутанулось, сверкнул огонек.

– «Пеликан» – это фирма. – В миндалевидных глазах отразился ровный язычок пламени. – Крем-пудру оставьте себе. – Лола махнула рукой. – У меня дома еще есть.

В руке Шурика появилась яркая тряпица. Он повернулся к соседке:

– Примите в знак… – Захаров напрягся в поисках продолжения, но соседка уже затараторила:

– Ой, да не надо. Ну прям не знаю.

Тетка развернула и ахнула: шелковый шарфик с бабочками. Предел всех мечтаний.

– Из Франции?

– Из Дамаска, мадам, из Сирии…

Шурик возвращался из зарубежной командировки.

Захаров входил в состав переводческой группы, работающей на торговой выставке в Дамаске. Советский павильон занимал самую большую площадь. Французы встали между ним и Ираном, а там и англичане распушили свои хвосты. Но все это ни в какое сравнение не шло ни с масштабом экспозиции, ни с ассортиментом продукции, которую демонстрировал Советский Союз.