- Засада там случилась, вот что! Хрр… Псы помойные нас ждали, и мы вляпались р-рожами пр-рямо в дер-рьмо! Кто-то их прредупредил, Бр-рюс! И я клянусь, что…

    - Отставить разговоры! - приказал Серов. - Берем мулов и уходим в холмы. К берегу нам, пожалуй, не пробиться.

    Словно подтверждая его слова, где-то на севере - должно быть, в лагере пиратов - грохнула пушка. Взрывы в доме прекратились, и теперь стали различимы отдаленные, но быстро приближавшиеся выкрики, гул множества голосов и лязг оружия. Очевидно, к пылавшей усадьбе уже неслись сотни магрибцев, и промедление грозило гибелью.

    Корсары отвязали мулов, и Серов кивнул Абдалле:

    - Веди!

    - Куда, дон капитан? Нада идти обратно в Аль-Джэзаир? Или навстрэчу солнцу?

    - Сначала на юг, в горы, а миль через шесть-семь свернешь к востоку. Пойдем в Ла-Каль.

    - Сотни миль по камням… - пробурчал кто-то. - Хреновое дело, капитан!

    - Если не будет погони, вернемся на побережье, найдем подходящую посудину и - в море! А сейчас всем шевелить костылями, и поживей! Вперед, камерады!

    В полном молчании они пересекли сад. Позади нарастал топот сотен ног, раздавались крики и беспорядочная пальба - вероятно, пираты уже окружили горящий дом и шарили в окрестностях, разыскивая неприятелей. Серов надеялся, что это их задержит хотя бы на четверть часа, позволив оторваться от погони. Впрочем, погони могло и не быть: Караман мертв, пост главаря свободен, и значит, начнется передел богатств и власти. Опыт веков, отделявших первую жизнь Серова от второй, подсказывал, что в таких ситуациях жажда мести отступает перед более насущными заботами. Конечно, бывали и исключения, так что он мог лишь гадать, как повернется дело в данном случае.

    Впереди послышалось журчание ручья. Абдалла вел отряд к лощине меж двух невысоких гор, к тому каньону, что был намечен для отступления. Справа и слева темнели в лунном свете лесные массивы, почва стала каменистой, изборожденной корнями сосен, вылезавших из земли подобно скопищу змей. Шум за спиной постепенно стал отдаляться, заглушаемый пением вод, шелестом деревьев и скрипом камней под ногами. Повеяло прохладой, и Форест, шагавший вслед за Серовым, произнес:

    - Благословение Божие… А как подумаю, где сейчас Джос и Алан Шестипалый, так страх пробирает… Там, должно быть, жарковато!

    - Думать надо меньше, чума тебя возьми, - буркнул Брюс Кук. - Хотя, само собой, обидно: сгинули парни ни за что. Ни золотой висюльки не взяли, ни блюда из серебра, ни даже паршивого кувшина.

    - Ни кошеля с монетой, - подпел Мортимер. - Еле, братцы, ноги унесли!

    - Не унесли бы вовсе, если бы не тот хромой урод. Хоть испанец, а человек был достойный! - промолвил Жак Герен. - Помилуй Господь его душу! Клянусь, что в память о нем оставлю в живых трех испанцев, какие первыми подвернутся под руку!

    - Три - это слишком, хватит одного, - не согласился Кактус Джо. - Опять же у нас нынче свара не с испанцами, а с сарацинами. Где их тут возьмешь, этих испанских козлов?

    - И то верно, где? Где, разрази меня гром? - снова поддакнул Мортимер, затем мечтательно добавил: - А вот отыщем наших, уйдем в моря на севере и будем, как обещал капитан, резать шведов… Швед, ежели с деньгами, ничем не хуже испанца. Швед, он…

    Тут Морти прикусил язык, сообразив должно быть, что рядом шагают братья Свенсоны и у каждого из них рука тяжелая. Но скандинавы промолчали. Были они датчанами, и мысль зарезать шведа их абсолютно не смущала.

    Отряд проник в ущелье, копыта мулов застучали по камням, журчание ручья сделалось громче и настойчивей.