|
Люди и мулы пошли веселее, Рик раздал лепешки и финики, съеденные с жадностью; потом каждый подкрепился парой глотков спиртного. Прислушиваясь и оглядываясь назад, Серов пока не находил признаков погони - правда, заметить ее в этих дремучих лесах и хаосе скал было сложновато. Опыт войны в «зеленке» подсказывал, что в какой-то момент нужно определиться с противником: залечь по обе стороны дороги, пропустить врагов, сосчитать их силы, зайти в тыл и ударить. При внезапной атаке десяток бойцов мог положить роту - если, конечно, в руках не кремневый мушкет, а «калаш» и подсумок с рожками. Архаичное оружие диктовало иную тактику: подкрасться ночью и забросать преследователей пороховыми гранатами. Кроме мешков, мулы тащили десятка три кувшинов, набитых порохом, и Серов, оглядывая окрестности, прикидывал, где и как использовать их с максимальной пользой.
Абдалла повернулся к нему: - Скоро быт старый башни, дон капитан. Очэн, очэн старый - стэна остатся так или вот так. - Мавр провел ладонью на уровне пояса, затем поднял ее к плечу. - Прэжний люди их строить - нэ сыны Аллаха, нэ кабил, нэ хамьян, нэ улэд-наиль, лаарба, улэд-сиди-шэйх [100] и никакой другой бэрбер. Те прэжний люди приходить сюда из-за моря так давно, что пророк еще нэ родится. «Римляне или карфагеняне», - подумал Серов, кивая. Те и другие пришли из-за моря, жили тут в незапамятные времена, строили крепости, сражались с племенами пустынь и гор, с ливийцами и нумидийцами. Эта дорога тоже была делом их рук. К полудню отряд поднялся на перевал. Развалины некогда оборонявшей его цитадели заросли корявыми соснами и олеандрами с белыми и розовыми цветами, так что нельзя было понять, уничтожена ли крепость природной стихией или людским старанием. Тут и там из зелени выглядывали останки стен из белого камня, валялись обтесанные глыбы, резные капители колонн и массивные блоки, служившие когда-то ступеньками лестниц. Лианы, ветви и корни оплетали разбитые статуи, скрывая лица свергнутых богов или, возможно, владык; их мраморные тела поросли мхом, пьедесталы треснули, надписи стерлись. Странно, но эта картина разорения не вызывала ни печали, ни тоски: древняя крепость, покорившись времени, всего лишь приобрела иной облик, ту красоту, которой пленяют древние руины. Абдалла провел их во внутренний двор между развалинами башен. Здесь лежали щербатые каменные плиты, а над ними, подобно сломанным зубам гигантской челюсти, торчал двойной ряд колонн. Здесь, выбрав тенистое место, отряд остановился, и Серов объявил привал. - Джо, Герен, Деласкес, разгрузите мулов. Рик, раздай еду, - распорядился он. - Олаф, полезай на стену, будешь следить за дорогой. Брюс, вернись по тропе на сот-ню-другую шагов и прислушайся, не орет ли кто. Может, собаки лают или оружие брякает… А ты, Хрипатый… - Подожди, капитан, р-рано бр-росать якор-ря! - внезапно рявкнул боцман. - Надо кое с чем р-разо-бр-раться. Кое с чем и кое с кем… Сожр-ри меня адский огонь! Пока мы с этим делом не закончим, я пальцем не шевельну! - С каким еще делом? - спросил Серов. Хрипатый с мрачным видом уставился на него: - А ты забыл? У Одноухого ублюдка нас ведь поджидали! Это с чего бы? - Он сам сказал. Многие говорили Караману, что я его ищу, вот он и подготовился. Мне это кажется вполне резонным. - Хр-р… А мне нет! - Вытащив нож и резко повернувшись, Хрипатый Боб ткнул лезвием в Деласкеса, а потом - в Абдаллу. - Я вот думаю, сэр-р, что нас пр-родали! Эти два мошенника вместе с тр-ретьим, стар-рым пнем Р-рахманом! - Есть доказательства? - холодно поинтересовался Серов. - Р-разведем костер-р, подвесим над огнем, будут и доказательства. |
