- Внимание, камерады! Они собираются атаковать. Огонь по моей команде!

    Он наблюдал за перемещением противника, прислушиваясь к ругани турок-главарей, поминавших Иблиса, шайтана и прочую нечисть. Похоже, турки гнали своих подчиненных плетьми и палками, а те совсем не хотели вылезать из кустов. И правильно! Склон шириною в двести футов, крутой и голый; солнце бьет в глаза и укрыться негде. Половина атакующих ляжет, не добравшись до камней.

    - Стиг! - позвал Серов. - Приготовить горшки!

    - Да, капитан, - отозвался датчанин.

    - Боб, Брюс! Накроете их перекрестным огнем.

    - Будет сделано, сэр!

    Толпа магрибцев повалила из кустов. Их оказалось больше сотни - полунагих, вооруженных пиками и ятаганами, орущих: «Аллах акбар!» Эти вопли напомнили Серову Чечню. Правда, оружие там было другим, да и воевали большей частью одетыми.

    По камням защелкали пули, веером разлетелись осколки гранита.

    - Не стрелять! - приказал Серов. - Пусть подойдут поближе.

    Атакующие, размахивая клинками, лезли вверх по склону. Пираты, засевшие в кустах, прикрывали их огнем, но толка от их стрельбы не было никакого - свинцовые мухи жужжали над скалами или плющились о каменную поверхность. Серов подождал, когда толпа приблизится шагов на тридцать, поджег фитиль, поднялся во весь рост, выкрикнул: «Гранаты!» - и метнул горшок с порохом. Вслед за ним полетели еще три фунтовых снаряда, рванулось рыжее пламя, жутко завопили раненые и обожженные.

    - Боб, Брюс! Огонь!

    Серов разрядил в толпу свой мушкет и оба пистолета, убедился, что мертвых там едва ли не больше, чем живых, и начал торопливо перезаряжать оружие. Пираты с воем откатились обратно, оставив на склоне десятки мертвых и умирающих. «Теперь их в атаку не погонишь», - злорадно подумал Серов и свистнул, подавая сигнал к отходу. Его малочисленная команда двигалась быстрым шагом, огибая утес, защищавший их тылы; люди возбужденно переговаривались, Кук гоготал, подбрасывая мушкет в воздух, Мортимер пересчитывал убитых сарацин, и получалось у него не меньше сотни. Сотня не сотня, но уложили изрядно, решил Серов, оглядывая своих сотоварищей. Слава Богу, вроде бы никто не ранен… Он вытер кровь, струившуюся из царапины под скулой, и велел строиться в колонну.

    За утесом была небольшая площадка, где их поджидал Абдалла с мулами. Дальше тропинка суживалась до трех футов и круто сбегала вниз, в очередное ущелье, заросшее олеандрами и серебристыми ивами. Оказавшись в их густой тени, Серов перевел дух, сказал Абдалле, чтоб поторапливался, пропустил отряд вперед и зашагал последним, вслед за мулами.

    Одно из животных хромало и явно просилось в котел. Два других шли резво, ибо копыта их были целы, а поклажа невелика: корзины с лепешками, вяленым мясом и финиками, десяток гранат, свинцовые пули в кожаной суме и мешок с порохом. Огненного зелья оставалось фунтов тридцать, и Серов с тревогой подумал, что еще одну схватку они выдержат, а дальше - как Бог даст.

    Ошибка! В чем была его ошибка?

    В эту эпоху он являлся незаурядным стратегом, но самый лучший полководец должен считаться с реальностью. Данные о ней - задача разведки, и горе тому командиру, который неверно их истолкует либо не проверит трижды! Впрочем, Серов не имел претензий к аль Рахману - старик сделал все возможное, и винить его в том, что ни Шейлы, ни Стура не оказалось в усадьбе, было бы нелепо. Его лазутчики расспрашивали жителей поселка и уверились в том, что пленные здесь; с чего бы им соваться в пиратский лагерь, с риском вызвать подозрения? Да и пираты - во всяком случае, рядовые - толком ничего не знали, как показал недавний допрос.