- Спас! Ты, навоз черепаший, отродье шестипалое! От какой скотины тебя мать родила? Какой урод трахнул ее в сортире? И как у него пупок не развязался от напряги?

    Алан начал багроветь.

    - Заткнитесь оба, - приказал Серов, содрал с турка чалму и убедился, что уши у него целы. Затем, дернув за волосы, приподнял его голову и молвил: - Это не Караман. Точно не Караман! За этого я дам вам по двадцать талеров. Оружие поделите: одному - сабля, другому - пистолет. И никаких свар на судне! Хотите поплавать под килем? Так я сейчас кликну боцмана и…

    Но боцман был уже тут как тут - стоял, расправив плечи, и поигрывал широким ножом, какими буканьеры с Эспаньолы свежевали бычьи туши. При виде Хрипатого Алан и Морти сразу присмирели, поднялись, дернули турка вверх и поставили перед Серовым. У пленника оказалось породистое и явно не восточное лицо: длинный нос, узкие скулы и серые глаза. Возможно, он был из черкесов, которых брали в янычары.

    На палубу шебеки перебрался Тегг, спросил:

    - Есть пленные, Андре?

    - Только двое. Этот, - Серов ткнул пальцем в огромного турка, которого держали Рик и Черч, - надсмотрщик над гребцами, а второй, я думаю, Эль-Хаджи, рейс. Сейчас я с ним побеседую. Ну-ка, Морти, отпусти его и поищи Деласкеса либо Абдаллу.

    Но пленник внезапно заговорил, мешая французские, английские и итальянские слова:

    - Я знаю ваш собачий язык. Псы и те приятней гавкают! Скоро я не услышу ваших речей и не увижу ваших мерзких лиц. Я буду пить шербет из рук гурий, а вы - плавать в помоях и блевотине! Ибо я попаду в сады Аллаха, а вы, неверные свиньи, - добыча Иблиса!

    - Путь в сады Аллаха может быть нелегким, - сказал Серов. - Я бы не советовал тебе торопиться. Возможно, я отпущу тебя, Эль-Хаджи, и гурии поднесут тебе шербет в Тунисе или Стамбуле. Клянусь, так и будет, если правдиво ответишь на один вопрос: где Одноухий Караман?

    Тонкие губы рейса искривились в усмешке.

    - А! Ты ищешь Ибрагима Карамана и женщину по имени Сайли! Я слышал о тебе. Ты - шайтан Сирулла!

    - Так меня называют. Повторяю вопрос: где Караман?

    Пленник молчал.

    Серов огляделся. Шебеку уже очистили от трупов. Снизу доносились лязг и грохот - там разбивали оковы гребцов и одного за другим выводили их на палубу. Рик и Черч стояли за спиной гиганта-надсмотрщика, Алан и Мортимер стерегли рейса Эль-Хаджи, и было ясно, что от этих четверых дельный совет не получишь. Вот Тегг и Хрипатый Боб - те были отличными советниками!

    - Надо бы его разговорить, джентльмены. Есть предложения?

    - Само собой, - промолвил Тегг и подмигнул Хрипатому. - Видишь, Боб, этого бугая? - Он покосился на турка. - Башка как котел, шея бычья! Спорим, что ты ему глотку не перережешь - так, чтобы от уха до уха и за единый раз. Фартинг ставлю!

    Боцман хмыкнул, и не успел Серов слова молвить,

    Жак сверкнуло широкое лезвие, на шее турка налилась алая полоса, и, заливая его мощную грудь, хлынули потоки крови. Но ни капли не долетело до палубы - Хрипатый, подхватив огромную тушу за ноги, отправил убитого за борт. Потом сказал:

    - Ты должен мне фарртинг, Сэмсон, - и поднес окровавленный нож к лицу Эль-Хаджи.

    Но тот не дрогнул, а уставился на Боба с надменным вызовом. Ищет смерти, сообразил Серов и поглядел на толпу невольников, что выбирались из люка.

    - Быстрой кончины тебе не будет, - произнес он, кивая на гребцов. - Эти люди сказали, что ты - зверь и негодяй, дьявол из преисподней. Я тебя им отдам. Пусть порадуются!

    На висках рейса выступил пот, дернулось веко на левом глазу.