- Это верно, - согласился Серов и вытащил из сундука еще один мешочек с золотом. - Ты, Михайло, товарищей себе подбери, двух или трех молодцов из команды - таких, чтобы тебя понимали. Есть у меня казак, Страхом Божьим кличут, вот с ним и потолкуй. Я ему тоже награду дам.

    - Потолкую, Андрей Юрьич. - Паршин потянулся к оружию, осмотрел пистолеты, примерился к шпаге и сказал уважительно: - Гишпанская работа! Добрый клинок!

    Они помолчали. Потом Серов бросил на своего посланца испытующий взгляд и молвил:

    - Что ж ты не спрашиваешь, Михайло, о чем письмо?

    - Батюшка меня наставлял: не лезь со свиным рылом в калашный ряд. Если дело у тебя к царю, так мне о том любопытствовать не должно.

    - Но знать надо. Вдруг письмо не довезешь, так скажешь на словах. Скажешь так: маркиз Андрей де Серра, Юрьев сын, капитан из Вест-Индии, просится на государеву службу и готов бить супостата на земле и на море, а если придется, положить живот за новое свое отечество. Приведет тот капитан в Неву боевой корабль, и не галеру, а фрегат с пушками и командой, и будет с ним сотни полторы, а может, три охотников, умелых мореходов и солдат. Ежели то по душе государю, пусть шлет патент с верными людьми, и шлет его, скажем, в Геную, а капитан Серра там будет в начале лета. Все понял, Михайло? Все запомнил?

    Паршин во время этой речи сидел точно оцепенелый. Потом хватил рому и пробормотал:

    - Вон оно как, Андрей Юрьич… Выходит, даст Бог, станем товарищи по оружию?

    - Если государь захочет.

    - Чего ж ему не захотеть? Ныне у него свара со шведом, и всяк канонир и матрос ему в помощь, а ты - капитан, да еще лихой, удачливый и почти не пьющий! Он тебя адмиралом поставит, Богом клянусь! Ему удачливые да тревезые во как нужны! - Паршин чиркнул по горлу ребром ладони, потом его глаза вспыхнули - видно, пришла в голову какая-то мысль. - А знаешь что, Андрей Юрьич? - пробормотал он, склонившись над столом к Серову. - Знаешь что? Покладем на эту Геную с Миланами да Венами! Что тебе ждать да деньгу на меня тратить? Поднимем щас паруса и поплывем в Расею-матушку северными водами! Против шведа баталию учиним! Где встретим, там ограбим и пожжем! Пустим их галеры щепками по синю морю! Ой и погуляем, Андрей Юрьич!

    - Рад бы, да не могу, - сказал Серов, и глаза Паршина погасли. - Ты ведь, наверное, слышал, что нехристи жену мою пленили и два десятка сотоварищей. На Джербе они, на острове тунисском, и я пойду их выручать с мальтийцами. Но не сейчас, а через месяц - надо план составить, войско подготовить, погоды дождаться. Путь туда не далек, но и не близок - двести тридцать миль, а галеры пойдут сильно груженные… Вот и посуди, Михайло, - могу ли я бросить жену и людей своих?.. Могу ли на север идти и драться со шведами?..

    - Не можешь, - согласился Паршин, - никак не можешь. Любушка-жена для мужика - первая забота. Конечно, после Бога, царя и отечества. - Он бросил на камзол кошельки, пистолеты, шляпу и прочую одежду, свернул в тугой узел, сунул под мышку клинок и спросил: - Ну, а к лету справишься со своей бедой? Я сам в Геную попрошусь и буду ждать тебя с патентом.

    - Справлюсь, Михайло. Может, уже весной и справлюсь.

    - Храни тебя и твоих семейных Царь Небесный, - сказал Паршин, допил ром и вышел вон.

    Серов подождал с четверть часа и тоже отправился на палубу. Смеркалось, и стены Ла Валетты сияли чистым золотом в свете угасающего дня. Из кабаков и харчевен, тянувшихся вдоль гавани длинным рядом, слышались песни и пьяные выкрики, над трубами плыли дымы, грозили небу купола соборов и крепостные башни, а на другой стороне залива, в форту Сент-Анжело, маршировали под стеной солдаты - видно, сменялся караул.