«Это просто моя подработка», – говорила она ему.

Ну, послушай, ведь они предупреждали его. Это случилось, когда он еще работал в неплохом 31-ом, участке в центре города. Там он все еще носил форму, познавая, каково это быть грёбанным полицейским этого грёбанного города. Мразь и грязь – вот с чем доводилось иметь дело. Приходить домой, ощущая это на своих руках и в ноздрях. Они познакомились в баре, где она танцевала топлесс, все ребята предупреждали его. «Эти танцовщицы топлесс», – говорили они, – «ты сам знаешь, кто они на самом деле. Они или уже подрабатывают проститутками или работают на полставки в каком-нибудь массажном кабинете и не успеешь оглянуться, как станут конченными уличными шлюхами.» Он послал их нахер. Может быть, Элис Патрисия и танцевала топлесс, но у нее были стремления и идеалы, в будущем она хотела участвовать в легальном шоу, сначала здесь, а потом переехать на Бродвей к большой славе. Ради этой цели она брала уроки балетного, вокального и актерского искусств. Она была совсем не такой, как они думали о ней. Паркер знал это. На свою свадьбу он не пригласил никого из парней 31-го участка.

Все будет хорошо, думал он, все, в самом деле, хорошо.

Затем, как-то вечером – он был на смене с четырех до полуночи – он забежал в клуб, где она работала, место под названием «Пузырьки Шампанского» или что-то вроде того, и одна девушка сказала ему, что Элис Патрисия отлучилась на часок-другой. Он спросил: «Что значит – отлучилась на часок-другой?» На часах было 00-30, час ночи, в клубе почти никого, лишь несколько моряков сидели у барной стойки и глазели на девушку, которую Элис Патрисия называла «Безсисястое Чудо». «В это время суток она отлучилась на часик-другой?» – переспросил Паркер. Он хорошо знал, во что превращается этот город после полуночи. Долбанная лунная пустошь, наполненная хищниками, крадущимися по улицам в поисках жертвы. Мразь и грязь и их запах. «Куда она пошла?» – спросил он.

Девушка посмотрела ему в глаза.

Она была топлесс. Её пальцы продолжали перебирать жемчужины на ожерелье.

– Куда она пошла? – снова спросил он.

– Пусть все останется как есть, Энди, – сказала она.

Он схватил её за жемчужное ожерелье и сорвал его с шеи. Жемчужины застучали, покатились по полу. Звук катящихся жемчужин был громче музыки, под которую танцевала девушка на сцене.

– Куда? – спросил он.

И так, знаете ли, он нашел её в одном из отелей-притончиков в трех кварталах от клуба. Он был в гражданском и портье принял его за детектива, когда увидел предъявленный жетон. Это произошло за год до того, как он сделался детективом третьего класса. Детективом третьего класса он стал уже после развода, когда ему не осталось ничего другого как сосредоточиться на полицейской работе. Портье сообщил, что светловолосая, голубоглазая девушка пришла с черным парнем примерно пятнадцать минут назад. Также портье сказал, что они в комнате с номером 1301. Паркер будет помнить номер той комнаты всю жизнь. И запах лизола в коридоре.

Он почти до смерти избил того чернокожего. Спустил его с лестницы. Велел выметаться из города. Потом вернулся в комнату. Элис Патрисия по-прежнему лежала голой в постели и курила сигарету.

Он спросил: «Почему?»

Она ответила: «Это просто моя подработка»

Он спросил: «Почему?»

«Чисто по кайфу», – ответила она и пожала плечами.

«Я любил тебя», – сказал он.

И это уже был глагол в прошедшем времени.

Элис Патрисия снова пожала плечами.

Ему следовало её убить.

Он сказал: «Все кончено, понимаешь?»

«Конечно», – ответила она и затушила сигарету.