|
Хессет стояла сзади, держа нож, будто собиралась снести голову твари, но Огонь сделал это ненужным. Последний отчаянный крик, последняя судорога – и Темный замер, а в мозг Дэмьена хлынула память, точно поток кошмаров, мириады раздробленных кусочков низвергались водопадом, захлестывая сознание. Он пошатнулся, пытаясь устоять перед новой атакой. Пытаясь приготовиться к дальнейшему бою, раз уж ему вернули человеческую сущность. Но холодное голубое сияние наполнило туннель, и в свете меча посвященного Дэмьен увидел ледяные прорези поперек туловищ двух нападавших. Красные кристаллы блестели там, где были рассечены крупные вены; от замерзших тел поднимался морозный туман.
– Надо идти, – вскинулся Дэмьен, но Таррант приказал: – Стойте. Он прошел несколько шагов по туннелю, из которого они только что выбрались. Оглядел потолок, будто искал что‑то. Кажется, нашел; поднял меч, так что сияющее острие уткнулось в плотный земляной потолок. И вдруг толкнул. Огромная глыба с грохотом рухнула вниз, и эхо удара прокатилось по коридору. Когда пыль осела, они увидели, что проход завален. Впереди еще могут встретиться Темные, но из‑за спины они уже не ударят – чтобы прокопаться сквозь такое, потребуется немалое время. Охотник засунул в ножны меч и прошептал: – Теперь пошли. В таком напряжении Дэмьен его никогда не видел. Значит, враг его все‑таки достал? Или шансы против них слишком выросли, и это смущало посвященного? «Если он испугался, что прикажете делать нам?» – мрачно подумал Дэмьен. Они миновали еще несколько отверстий, открывавших путь в нижний лабиринт. Часть из них была завалена камнями, так что они не представляли опасности. Другие пришлось оставить как есть. Их было попросту слишком много, и очередной выход, который мог бы перекрыть Таррант, означал для них очередную задержку, еще один шанс, что враги появятся впереди… Когда они миновали особенно большую дыру, Дэмьен поймал взгляд посвященного – хмурый, сосредоточенный, бесцветный. Если они доберутся до конца прохода, впереди их ждет солнечный свет, и сумеет ли этот человек уберечься? И не будет ли безопасней для него остаться под землей? Но бесчисленные Темные рвутся сейчас к поверхности, полубезумные от ярости и голода… «Я не могу оставить его одного», – угрюмо подумал Дэмьен. Он вспомнил, как эти руки вырвали его из‑под земли, когда гораздо легче было оставить его там. И теперь он чувствовал, что останется верен этому человеку. В другое время, в другом месте он бы устыдился этой верности, но сейчас она была естественной, как дыхание. – Они идут, – прохрипел Таррант, всматриваясь во тьму. Ничего не было видно, но Дэмьен привык доверять чувствам посвященного. Он хотел было заговорить, но тут Сиани вскрикнула, и на лице ее он увидел такое полное отчаяние, такой жалкий ужас, что кровь его застыла в жилах, когда он понял, что произошло. – Он здесь, – сказал Таррант. Это ее ужас говорил его словами. – Он приближается. – Он знает о нас? – спросил Дэмьен. Светлые глаза сузились; Таррант изучал потоки. – Нет еще, – прошептал он. – Но скоро узнает. – Он еще мгновение прислушивался, потом добавил: – Там их еще много. Слишком много, чтобы сражаться с ними. – Тогда поспешим, – выпалил Дэмьен. – Выход должен быть уже недалеко. Если мы доберемся до него раньше, чем они доберутся до нас… – Он запнулся. Открыто посмотрел в светлые глаза. И закончил: – Тогда Сиани окажется в безопасности в свете солнца, а мы с тобой будем иметь дело с тем, кто напал на нее. Но едва они двинулись, как им показалось, что земля слегка вздрогнула. Сердце Дэмьена подпрыгнуло, сбившись с ритма, и он поспешно взмолился: «Нет! Не сейчас. |
