– Э-э… а вот об этом я не подумал, – пробормотал Фэйрвинд, крепко стиснув бутылку в ладони. – Ну, если твой источник не врал, то это и вправду только начало. Как там было сказано: ни один корабль не пройдет? А мы-то – тада-ам! Мы-то прошли!

Последнее его слово подчеркнул оглушительный грохот, сменившийся не предвещавшими ничего доброго воплями наверху и, наконец, отчаянным стуком в дверь.

– Похоже, я поторопился.

– Войди! – взревел Матиас.

В каюту ворвался тот самый матрос, с которым они разминулись по пути сюда, только теперь его насквозь вымокшая одежда украсилась невесть откуда взявшимися подпалинами.

– Пожар?!

Грохнув бутылкой об стол, Фэйрвинд поспешил навстречу матросу. Тот был невысоким парнишкой от силы лет двадцати, с россыпью веснушек на щеках и крохотными, но очень подвижными, живыми глазками.

– Пожар, Сволис?! Пожар-то откуда мог взяться?

– М-молния, капитан, и… и…

– Ладно, плевать!

Оттолкнув с дороги матроса, капитан вывалился в коридор и затопотал к трапу. Охваченный любопытством, Матиас устремился следом. Каким образом корабль мог загореться посреди сокрушительной бури? Молния – да, это очевидно, но ведь волны и ливень наверняка мигом погасят любое пламя!

Поднявшись на палубу, они обнаружили, что огонь, охвативший грот-мачту, подбирается к штабелю бочек у ее основания. Подбирается вопреки волнам и ливню, а корабль, даже снизу доверху мокрый, в нешуточной опасности. Матиас прекрасно знал, сколько смолы и пороха на борту ждет не дождется хоть одной искорки, чтобы отправить всех их на небеса.

– Да, вот пожар – это неожиданно, – признался Фэйрвинд, подперев подбородок согнутым указательным пальцем.

О приближающихся шагах Матиас мог бы его и предупредить, но не стал, а просто отскочил в сторону. Отшвырнув Фэйрвинда с дороги, будто мешок перьев, Мелли Сполдинг промчалась по скользкой от пены палубе мимо, затормозила, скользнула назад, опустила голову и подняла руки ввысь. Послушная диковинной магии жрицы моря, вода у бортов поднялась кверху и мягко, нежно заструилась по палубе. Огни один за другим погасли, матросы ликующе завопили, а «Храбрая Арва» замедлила ход и выскользнула из черного с синим шквала, оставляя шторм за кормой.

– Молодчина, Мелли! Молодчина!

Однако Матиасу было не до ликования. Он не забыл ни о поврежденной мачте, ни о подпалинах на парусах, ни о дымящихся ящиках с припасами, ни о сгущавшемся шторме, зловещей опухолью расползавшемся над проливом. Кто мог бы обладать с таким колдовством? Где их искать?

– Сэр! Тут сообщение, сэр! Э-э… то есть, акула… то есть, штука вот эта!

Все тот же Сволис – по-прежнему вымокший, в пятнах копоти – подал Шоу заводную акулу, гномье изобретение, прекрасно подходящее для доставки секретных сообщений даже по морю: заметить такую куда сложней, чем почтового голубя.

– У тебя всегда так? – хмыкнул Фэйрвинд, глядя, как Матиас, вскрыв корпус акулы, достает изнутри ворох крохотных, скатанных в трубочки записок.

– Времена нынче непростые, – проворчал в ответ Матиас, – а глава разведслужбы остается главой разведслужбы везде, пусть даже в море.

Предоставив мореходам разбираться с понесенным уроном без него, он снова спустился в каюту, взглянуть, что удалось обнаружить его разведчикам за границей. Делом этим надлежало заняться вдали от любопытных глаз. Да, Андуин уверял, что команда досконально проверена и надежна, но Матиас-то знал, в какой спешке готовилась операция, и понимал: времени для долгих проверок команды просто-напросто не было.

– Никому не верь, враг не дремлет?

Последовавший за ним Фэйрвинд красться даже не думал – наоборот, выписывал на ходу такие вензеля, что с грохотом натыкался на каждую дверь и каждый угол.