Он обошёл нескольких бегунов, но только нескольких. Больше обошло его — кто-то из пятисотых, кто-то из шестисотых, и один ошпаренный с номером 721. У этого парня на голове был забавная шапочка с пропеллером. Скотт же не спешил, по крайней мере, на данном этапе. На каждом прямом участке он мог видеть Дейрдре: она бежала примерно в четырёхстах ярдах от него. Её красную футболку и синие шорты невозможно было не заметить. Она двигалась вперёд совершенно спокойно. Перед ней была дюжина бегунов, может две, но это не удивляло Скотта. Это было не первое её родео, и в отличии от большинства, у неё имелся тщательно продуманный план. Он предположил, что она позволит другим задавать темп до восьмого или девятого километра, затем начнёт обгонять их одного за другим, но не выходя в лидеры до Хантерс-Хилл. Она даже могла добавить остроты, добежав до центра города, и только тогда сделать финальный рывок, но он так не думал. Она хотела выиграть с отрывом.

Он чувствовал в ногах лёгкость, силу и подавлял желание ускориться. Просто не теряй из виду красную футболку, сказал он себе. Она знает, что делает, так что позволь ей направлять тебя.

На пересечении Вью-Драйв и шоссе № 117 Скотт пробежал мимо небольшого оранжевого маркера 3К. Перед ним бежали ребята в велосипедных шортах, один из которых держался разделительной жёлтой линии. Они пробежали мимо пары подростков, и Скотт сделал то же самое. Подростки были в неплохой форме, но уже тяжело дышали. Когда он оставил их позади себя, он услышал, как один из них тяжело произнёс: «Мы позволим этому толстому старику обогнать нас?»

Подростки ускорились, обогнав Скотта по обеим сторонам; они почти задыхались.

— Увы, хорошо, что я не вы! — выкрикнул один из них.

— Счастливой дороги, — сказал он, улыбаясь.

Он бежал легко, отмеряя дорогу широкими шагами. Дыхание в норме, тоже самое и с сердечным ритмом, ну а почему бы нет? Он был на сто фунтов легче, чем выглядел, но это только половина того, что работало ему на руку. Были ещё и мышцы, которые всё ещё оставались мышцами человека весом 240 фунтов.

Шоссе № 117 сделало двойной изгиб и двинулось по прямой вдоль Боуи-Стрим, который энергично бурлил в своём неглубоком каменистом русле. Скотт подумал, что он никогда не звучал лучше; туманный воздух, который он глубоко втягивал лёгкими, никогда не дышался приятнее; высокие сосны, растущие на другой стороне дороги, никогда не выглядели красивее. Он мог чувствовать их запах — сочный и терпкий, и каким-то образом зелёный. Каждый вдох, казалось, был глубже предыдущего, и ему буквально приходилось сдерживать себя, чтобы не лопнуть от восторга.

Как же радостно чувствовать себя живым в этот день, подумал он.

После крытого моста через поток, один из оранжевых маркеров возвести: 6К. За ним была табличка с надписью НА ПОЛПУТИ ДОМОЙ! Звук грохочущих по мосту ног — по крайней мере, для Скотта — был таким же прекрасным, как барабанная дробь Джина Крупы. Над головой под крышей моста метались побеспокоенные ласточки. Одна даже врезалась ему в лицо, шлёпнув крылом по брови, от чего он громко рассмеялся.

Впереди на ограждении сидел один из парней в велосипедных шортах, задыхаясь и потирая, сведённую судорогой, икру. Когда Скотт и остальные пробегали мимо, он даже не взглянул на них. На пересечении шоссе № 117 и № 119, бегуны кучковались у стола с напитками, глотая воду, «Гэйторейд» и клюквенный сок, перед тем как двинуться дальше. На траве развалились восемь или девять человек, загнавших себя в первые шесть километров. Скотт был рад увидеть среди них Тревора Янта — Бычью Шею из Муниципальной службы, с которым Скотт вступил в конфликт в «Пэтсис».

Он пробежал мимо знака МУНИЦИПАЛЬНАЯ ГРАНИЦА КАСЛ-РОКА, где шоссе № 119 переходило в Баннерман-Роад, названной в честь человека, который дольше всех прослужил шерифом — невезучего мужика, нашедшего свой конец на одной из просёлочных дорог города.