— А покажите-ка ваш экземпляр.

— Да что тебе казать-то, ведь не купишь. Только книгу ломать надо. Ну, на, посмотри, пожалуй. Да все равно не купишь. — приговаривал он, доставая книгу с полки. Экземпляр был хотя и подержанный, но довольно чистый.

— Возьмите десять рублей, цена хорошая.

— Нет, брат, меньше тринадцати не возьму, — и поставит опять книгу на полку.

— Ну, наконец, я вам дам одиннадцать рублей, мне не хочется ходить, а то ведь найду и дешевле.

— Иди, пожалуй, а я меньше не возьму.

Действительно, я ушел, не купив книги, и на Литейной приобрел за девять рублей тоже хороший экземпляр.

При всей честности и правдивости Ильина в покупке и продаже он был очень прижимист. Раз Иван Семенов продал ему какое-то крупное издание без одного тома, — продал, конечно, за дешевую цену, но потом ему пришлось отыскать и недостающий том. Вот он и приносит его к Ивану Ивановичу и говорит:

— Я тебе продал тогда издание, но без тома, а теперь вот нашел и этот том, давай полтора целковых, так у тебя полное будет.

— Что ты, брат, — говорит Иван Иванович, — ведь я у тебя те-то тома купит по четвертаку, так ты и за этот возьми с меня четвертак, тебе ведь все равно, один-то том бросить надо в бумагу.

— Я не в бумагу его брошу, а разорву. Даешь полтора рубля?

— Нет, не дам.

— Даешь? — тебе говорят, а то сейчас разорву, — и начинает перегибать переплет.

— Да ты постой, постой, ну, возьми полтинник.

— Нет, — настаивал Иван Семенов, держа в обеих руках вывороченную из корешка книгу, — полтора рубля, меньше не возьму. Дашь или нет?

— Нет, больше полтинника не дам, — твердит Ильин.

Тогда Иван Семенов сразу разрывает книгу.

— Ай! не рви, не рви! — спохватывается Ильин. — На, получи деньги.

— Нет, уж теперь поздно, — говорит Семенов и разрывает книгу на мелкие части.

Впрочем, такой казус не испортил их отношений, им приходилось много раз и после этого совершать многие сделки.

Иван Иванович, в свое время, нажил хороший капитал, а так как он был человек бездетный, то последние годы своей жизни не особенно интересовался торговлею, а вел ее только ради того, чтобы не скучать без дела.

Чтобы покончить с апраксинскими книгопродавцами старого времени, следует сказать еще несколько слов о Василье Гавриловиче Шатаеве и Елисее Ивановиче Екшурском.

Василий Гаврилович Шатаев в молодых годах торговал посудою, почему его в насмешку другие книжники и называли горшечником, но родственник его, В. В. Холмушин, сам быстро расторговавшись и нажив капитал от книжного дела, присоветовал и ему заняться этой торговлей. Кроме того, Холмушин, как опытный торговец, передавал ему свои знания в этой торговле, а также оказывал материальную поддержку. Василий Гаврилович до самой смерти ценил эту поддержку Холмушина и всегда относился к нему с самым искренним уважением. He имея большого знания в книжном деле, он все-таки вел его очень успешно. Василий Гаврилович был вполне человек русского пошиба — с русскою верою, честностью и добротою; будучи сам безукоризненно трезвый, аккуратный, расчетливый и набожный, он был совершенно лишен ханжества и вместе с тем всегда благодушно относился к слабостям других: я с ним был хорошо знаком и никогда не слыхал, чтобы он кого-либо осуждай за беспорядочную жизнь.

Шатаев торговал исключительно русскими книгами и преимущественно духовными, но все-таки он держал в своей лавке и беллетристику и учебники. У него было несколько сотен и собственных изданий, как-то: житий святых, сказок, песенников и разных мелких рассказов.