Было страшно думать, что яд мог навредить Тие или Эшли. Уверена, Хассан нашел бы решение лучше нашего. Тиа не хотела долго думать об этом. Ее больше интересовал зверь, охотившийся на нас, чем растение. Она считала смерть от растения самой позорной для львицы.

Следующие несколько дней шли с определенным порядком действий. Тиа учила меня охотиться. Когда мы доставали стрелы, они были с голубым оперением. Когда мы проверяли, колчан был полон стрел Исиды.

Ахмос предлагал идеи того, почему такое случалось, и больше чего он верил в то, что мы подсознательно старались уберечь самые сильные стрелы для грядущего боя. Мне это не нравилось. Я думала, что колчан был как-то зачарован и создавал стрелы, которые нам требовались. Тиа не верила ничему и предпочитала охотиться без стрел, а когтями и ножами.

Порой, пока мы ели странную рыбу, дикий лук, съедобные цветы и сладкую воду, которую он призывал с неба, я ощущала взгляд Ахмоса, который задерживался на моем лице дольше необходимого, и он стал чаще ехать рядом со мной и беседовать.

Его многое интересовало. Мы долго говорили о современном мире, он задавал много вопросов. Ахмос хотел знать все, начиная с того, как в город поступает вода, как ее греют для душа, что ему нравилось в моем времени, и заканчивая тем, что я учила в школе, и как работают машины.

Но он и очень вежливо спрашивал Тию о ее жизни львицы, о потерянной сестре — этого я не знала или не помнила — и долго говорил с Эшли о ее жизни в Ирландии. Я давала девочкам отвечать самим, когда он задавал вопрос, я была только рада отдать им управление.

Эшли рассказала ему интересную историю о себе, когда ей было десять, и она собирала яблоки для женщины, которая горбилась так сильно, что не могла достать до них сама. Однажды ее кудрявые рыжие волосы зацепились за ветку, и она вопила, пока старушка не вышла к ней.

— Что ты от меня хочешь, девочка? — спросила она. — Я не могу до тебя дотянуться.

— Возьмите топор, — прокричала Эшли. — Срубите дерево. Девочка важнее яблони.

— Ах, — сказала старушка, — но яблоню нужно годами растить, чтобы появились плоды. Я заботилась о ней с детства. Она важна для меня. Ее яблоки кормят меня весь год. Птицы садятся на ее ветви и поют мне, когда мне одиноко. Боюсь, без дерева я погибну.

— А как же я? — выла Эшли. — Я не могу остаться так навеки!

— Тогда я выучила самый важный урок в своей юной жизни, — рассказывала Эшли Ахмосу, который слушал с интересом. — Старушка больше ничего не говорила. Она не спорила и не возражала. Она не мешкала. Она подняла топор и была готова ударить. Но перед этим я крикнула ей: «Погодите! Не делайте этого». Я попросила дать мне кухонный нож. И хотя я рыдала, я обрезала свои красивые рыжие волосы и освободилась. И хотя я думала об этом, как только застряла, я не хотела, чтобы это произошло. Я была наивной девочкой, ждущей, что кто-то будет жертвовать за меня, хотя моя жертва причиняла меньше боли. В тот день я поняла, что нужно перестать вести себя эгоистично. И по сей день я думаю о старушке, когда вижу яблоко.

— Ты правильно поступила, помогая ей.

— О, я не хотела. Все думали, что она ведьма, и отец боялся ее. Когда она попросила о моей помощи, он побоялся отказать.

— Люди часто считают, что те, кто отличается, обладают магией.

— Но так и было. Она была ведьмой. Она показала мне дерево фей. Она была его стражем и знала, что скоро покинет мир. Когда она умерла, заботиться о нем стала я.

Единороги шли дальше, Ахмос и Эшли молчали какое-то время. А потом он сказал:

— Ты скучаешь по своим рыжим волосам.

— Айе, скучаю. Они были красивыми. Вились, как побеги тыквы, и были красными как дикие маки.