|
Несмотря на то что сейчас он рушился, план этот был той единственной соломинкой, которая могла спасти Джози. – Да, мама. – Бак Бьюканан закатил глаза к серому металлическому потолку своего пере-движного дома, прицепленного к трейлеру для перевозки лошади. Почему бы матери не забыть наконец о его существовании?! – Итак, Харди, я рассчитываю на тебя. Надеюсь, завтра вечером ты будешь дома. В конце концов, это день рождения твоего отца, и ты прекрасно знаешь, что я не люблю нечетное коли-чество гостей за столом. Кроме всего прочего, Сьюзан нужен кавалер. Бак не знал, что ему было ненавистнее: имя, которое мать дала ему при рождении, или то, что она в очередной раз хочет познакомить его с какой-то калифорнийской красавицей – претенденткой на роль его жены. – Завтра вечером? Извини, но ничего не получится. Я собираюсь… – Ты должен, Харди. Мы устраиваем званый вечер. – Я… что? – Я сейчас на ранчо, – твердо сказала мать. – Как, по-твоему, я отыскала тебя на этот раз? Нашла в ящике стола счет за разговоры по мобильному телефону. Бак заскрежетал зубами. Его родители, а мать особенно, ненавидели ранчо «Дабл Стар», так как оно напоминало им об их корнях, об их происхождении. Они изо всех сил старались за-быть своих предков – простых фермеров и ковбоев. Тот факт, что мать устраивала праздник на ранчо, унаследованном Баком от его деда, а не в богатом (стоимостью в три миллиона долларов) особняке в Сакраменто, означал, что она разворачивает кампанию по женитьбе сына. Бак знал, почему она это делала. Вовсе не потому, что матери хотелось нянчиться с внука-ми. О нет. Тридцатилетие Бака было не за горами, и мать считала, что сын обязан закрепить ме-сто, занимаемое семейством Бьюканан среди элиты Калифорнии, женившись на девушке из бо-гатой и знатной семьи. Такой, как, например, Сьюзан. Бак знал десятки подобных девушек – избалованных эгоисток, которых волновали лишь прическа, маникюр и макияж. Эти девушки не имели представления о работе. Предложение по-трудиться привело бы их в ужас. – Харди, я рассчитываю на тебя, – повторила мать немного обиженным голосом. Бак тяжело вздохнул. Он любил мать, несмотря на то что она не одобряла жизнь, которую вел ее сын. Жизнь ковбоя. – Хорошо, я буду на дне рождения. – (Мать с облегчением вздохнула.) – Увидимся завтра вечером. – До свидания, сынок. Бак ничего больше не сказал. И зачем он только ответил на этот звонок? Ведь знал, что его адвокат не станет звонить так поздно. Похоже, совсем обезумел, когда увидел в Интернете сего-дняшние цены на бирже… Нечего сказать – попался! И дело не только в этом проклятом званом вечере, но и в присутствии родителей на его ранчо. Мать, видимо, пробудет там довольно долго. Пока не женит сына. Бак настежь распахнул дверь передвижного домика, прыгнул со ступеньки на землю и на-правился к своему коню. Агамемнон, стоя на привязи, терпеливо ждал хозяина. Поняв, что тот пришел не в лучшем настроении, конь скептически взглянул на Бака, будто хотел сказать: «Ну что, опять мамаша достала?» – Не хочу этого слышать, Агги! – произнес Бак, поправляя попону на спине коня. – Она за-гнала меня в угол. Ничего не могу с этим поделать! «А ты сам найди себе невесту и женись. В этом случае мать не сможет набросить на тебя свое лассо», – припомнил он слова деда, сказанные ему когда-то в ответ на жалобу, что мать за-ставляет его жениться на девушке из высшего общества. Атака длится с тех самых пор, как Бак получил диплом финансиста, окончив университет штата Пенсильвания. Он частенько сбегал от назойливой матери на ранчо, как это делал и в детстве, находя за-щиту у деда Боуэна Бьюканана. Пять лет после окончания университета Бак жил относительно спокойно. |
