-  А ты перестал брить волосы, княже!

    Они рассмеялись, крепко обнялись, и Андрей на радостях даже расцеловал работящего арабиста.

    -  Я поражен, боярин. Просто поражен! Крепость готова, вся - хоть сейчас в осаду садись! Ты просто гений, Иван Григорьевич.

    -  Ну бревна рубить - это не валуны укладывать, - тут же кольнул русские обычаи путешественник, - только таскать успевай и одно на другое накатывай.

    -  А отчего у тебя, боярин, половина стен на земле лежит, а половина на подпорки поставлена?

    -  По размерам, княже, сделано. Как на острове, что ты выбрал, берег идет, так и стены выгибаются.

    -  И совпадет?

    -  Я за то, Андрей Васильевич, - развернул плечи строитель, - я за то именем своим поручиться готов! Нешто зря я три года с лучшими из арабских мудрецов речи вел, древнейшие трактаты изучал, чтобы в таком пустяке ошибиться?

    -  Я бы ошибся, - примирительно признал Зверев. - От казны царской что-нибудь осталось?

    -  Какое осталось? - поморщился Выродков. - Пришлось бегать, в долг спрашивать. Боярин Поливанов, Константин Дмитриевич, двести гривен дал ради государева дела. Я поручился, что ему возвернут все до ледохода, и артельщикам я ныне еще столько же недоплатил. Недовольны они, но топоры пока не побросали. У тебя серебро с собой есть? Надо бы отсыпать смердам немного, бо не закончим в срок. Балясины на пяти башнях развесить надобно, храм закончить, отбойники вдоль стен срубить, сходни, привесы у задних ходов… Спрошал я тут у стариков. Сказывают, до конца марта ледоход завсегда случается, до апреля Волга не ждет. Стало быть, три седьмицы у нас осталось, не более. А там вода пойдет. Ледоход, половодье.

    -  Уже март… - прикусил губу Зверев. - Тут дороги такие, что по полмесяца в один конец скачешь.

    -  Плохие?

    -  Длинные! - Андрей поднял глаза к небу. - Три недели, говоришь? А до Москвы дня четыре пути, не меньше. Проклятие! Не судьба нам с тобой пива выпить, Иван Григорьевич. Пожалуй, холопов на постоялый двор определю, пообедаю, да и опять помчусь. Глядишь, полдня выгадаю. Четыре туда, четыре обратно, день там… Неделя с лишним долой.

    -  Стало быть, серебра у тебя нет?

    -  Извини, Иван Григорьевич. Думал, наоборот, лишка останется. А оно… вот оно как… Но ты не беспокойся, привезу. На крайний случай у меня и свой загашник имеется. Только вот что. Лошади у меня почти полмесяца под седлом, еле ноги волокут. Может, шестерых скакунов подменишь?

    Оставив холопов на том же постоялом дворе, где обосновался боярин Выродков, Зверев наскоро перекусил и вместе с верным Пахомом опять двинулся в дорогу. Первый отдых князь позволил себе только на семнадцатый день пути, на подворье боярина Ивана Кошкина. Сходил в баню с хозяином - все же встреча с царем предстояла! Заодно и пивка под белорыбицу употребили. В бане студеное пиво из ледника всегда хорошо идет.

    Правитель принял гостя в скромной светелке на самом верху великокняжеского дворца. За два года своего царствования Иоанн Васильевич возмужал, стал выше ростом, шире в плечах, на губах пробился пушок темных усов, на подбородке обозначилась пока еще редкая бородка. В остальном все оставалось по-прежнему: монашеская ряса, пюпитр с раскрытой книгой, два канделябра по пять свечей, заваленный свитками сундук у самого окна, Сильвестр и боярин Адашев, прилежно скрипящие перьями в соседних горницах. Помощники, умом не блещущие[], но работящие и исполнительные.