– Сколько времени до возможной радиосвязи с поверхностью? – поинтересовался он у связистов. Адмиральское кресло на гидродомкратах было поднято вверх, ближе к сферическому экрану капитанского мостика.

– При следующем прохождении, сэр, – доложил Третий связист.

– Отлично, тогда давайте отвлечемся и приготовимся к церемонии принятия капитуляции. Отстегивайтесь.

Он стал отсоединять мириады человеко‑машинных разъемов, осуществлявших связь с черепным интерфейсом, надетым на адмирала, как огромный череп внешнего скелета. Все находившиеся на мостике тоже отстегнулись.

– Наконец‑то эта программа входит хоть в какое‑то расписание, – удовлетворенно сказал Сигимир, вынимая микроразъемы из черепа. – Думаю, это надо отметить. Пусть кто‑нибудь принесет шампанское.

– Слушаюсь, сэр, – сказал Первый, исчезая в туннеле грузового отсека.

Енков включил бортовую трансляцию.

– О'кей, парни, похоже, что мы наконец‑то взяли события под контроль; по‑моему, это означает, что мы в конце концов получим увольнение на берег. Так что примем капитуляцию и положим конец этой небольшой ссоре на такой на удивление замечательной маленькой планете, а затем отправимся на Красную Луну и немного побезобразничаем. Уже много лет мне хочется посмотреть на тамошние знаменитые бордели.

Весь экипаж воодушевился.

Празднование началось. Первой была откупорена бутылка «Бланк‑де‑Бланк» космической колонии, и уже подняли бокалы, как вдруг по всему кораблю заревели сигналы тревоги.

– Что за чертовщина? – рявкнул Енков, когда датчики тревоги сменили цвет с желтого на красный.

– Компьютер сходит с ума, сэр. Утверждает, что в него что‑то проникло.

– Что?! – Енков повернулся к ближайшему монитору. Экран опустел, мигнул каким‑то изображением и тут же опустел вновь.

– Я получаю очень странную информацию с инженерных уровней. Какая‑то чертовщина с термоядерными двигателями.

Енков почувствовал, как похолодело сердце. Он и Первый обменялись взглядами – сначала удивленными, затем тревожными.

– Компьютер уничтожает информацию в базах данных, мы теряем контроль.

Первый попытался вывести информацию на монитор.

– Систематический распад данных. Идет вторжение какого‑то чужеродного разума.

– Ты с ума сошел! – прорычал Енков. Оттолкнув Первого в сторону, он уставился на изображение, в конце концов появившееся на мониторе. Группы концентрических окружностей появлялись одна в другой, растворялись и меняли форму.

– Если мы потеряем управление двигателями, то потеряем и корабль, – зловеще произнес Первый.

Адмирал Енков взглянул на него.

– Ты имеешь в виду?..

Они оба глотнули воздух. Затем голосом, напоминающим хруст гравия под паровым катком, Енков приказал подготовить термоядерные двигатели к взрыву.

– Если надо будет, мы взорвем корабль. Мгновение на мостике длилась тягостная пауза, затем все с удвоенными усилиями принялись отыскивать причину неожиданно возникшего хаоса.

Но все мониторы показывали одно и то же. Компьютер превратился в слабоумного идиота. Продолжали пронзительно реветь сигналы тревоги. Шампанское выдохлось, и ослепший «Гагарин», лишившийся баз данных, затрясся в тисках неизвестного.

На прогалине в Фиднмеде наступило долгое молчание. Никому не хотелось первым нарушить тишину в отсутствие глифов. Фейны окоченели почти в экстазе, потрясенные присутствием Духа Абзенской долины.

Флер взглянула на Справедливую, однако та набросила шаль на голову и погрузилась в глубокую медитацию.