При этих словах ближайшая фигура, облаченная в белый комбинезон, повернулась в их сторону. Маска на лице немного заглушала слова, но Кэрол сумела не только расслышать сказанное, но и узнать характерный канадский акцент, принадлежащий одному из патологоанатомов министерства – доктору Грише Шаталову.

– Доски тонкие – всего два на шесть, да и жертва выглядит на редкость изможденной. Я бы сказал, что перед нами типичная наркоманка со стажем, но нет следов инъекций. Вы бы без труда ее подняли, констебль Макинтайр.

– Как давно она умерла, Гриша? – спросила Кэрол.

– Никогда не задавай мне вопросов, на которые я не могу ответить, – отозвался патологоанатом с невеселым смешком. – На данный момент могу сказать только одно: с момента смерти прошло около суток.

– Склад не использовался уже около четырех месяцев, – вставил подошедший Рики. – А охранники не заметили, что задняя дверь взломана, – добавил он, не скрывая своего презрения.

– И как же ее нашли? – осведомилась Кэрол.

– Обычная история. Мужчина выгуливал перед сном свою собаку. В какой‑то момент псина устремилась прямиком к задней двери – должно быть, почуяла кровь. – Рики наморщил нос. – Ничего удивительного. Как утверждает этот мужик, собака толкнула дверь, та открылась, собака юркнула внутрь и не отзывалась, как он ее ни звал. Ну он и пошел ее искать. У него с собой оказался фонарик… В общем, ему хватило одного взгляда, потом он сразу вызвал нас. – Рики усмехнулся. – Слава богу, мужик догадался забрать свою чертову собаку, пока она тут все не затоптала.

– Доктор Шаталов утверждает, что девушка, скорее всего, погибла в течение последних суток. Почему же собака не почуяла труп вчера вечером?

Рики обернулся и посмотрел на своего инспектора. До сих пор тот молчал, но, когда на него упал начальственный взгляд, сразу шагнул вперед, прекрасно зная, чего от него ожидают.

– Свидетель утверждает, что прошлым вечером он выгуливал собаку в другом месте. Мы, разумеется, это проверяем.

– Никогда не следует доверять нашедшему тело, – важно изрек Рики.

«А то мы не знаем!» – подумала Кэрол, бросая еще один внимательный взгляд на тело и пытаясь представить себе последовательность событий, которые привели эту молодую женщину к столь печальному концу.

– Никаких документов, конечно, не нашли? – спросила она.

– Пока нет, – покачал головой Спенсер. – Но… У нас в районе аэропорта возникли некоторые проблемы с уличной проституцией. Большой наплыв женщин из Восточной Европы. Эта, скорее всего, тоже из них.

– Если только преступник не снял ее в городе, в Темпл‑Филдз, – заметила Пола.

– Первые две жертвы были из местных, – покачал головой Рики.

– Что ж, будем надеяться, Гриша сумеет привести ее в порядок, чтобы можно было сделать фото для опознания, – сказала Кэрол. – Да, вы упомянули о предыдущих жертвах, сэр… Вы уверены, что это действительно серия?

Рики снова повернулся к телу:

– Покажите ей, док.

Шаталов, наклонившись, показал на внутреннюю поверхность запястья жертвы, где виднелось что‑то вроде татуировки. Запястье было залито кровью, но Кэрол сумела различить буквы. «МОЯ!» В этом послании убийцы ей почудились вызов, отталкивающее высокомерие и извращенная жестокость. Смотреть на это было тяжело, но внутренний голос в мозгу негромко нашептывал Кэрол: «Постарайся раскрыть это убийство. Тебе нужно отличиться, прежде чем твой отдел перестанет существовать.