– О господи! Я‑то приехал около полуночи… – Тони зябко передернул плечами. – Ну и замерз же я!..

– Ничего удивительного, – заметила Кэрол, открывая дверцу. – Не знаю, как ты, а я, пожалуй, все‑таки пойду в дом.

Тони в свою очередь тоже выбрался из машины и нагнал Кэрол у калитки палисадника.

– Почему ты так поздно? – спросил он. – Кстати, хочешь выпить? Не думай, я уже совсем проснулся.

«Порой он ведет себя как маленький ребенок», – подумала Кэрол. Кажется, только недавно он сладко спал, и вдруг эта вспышка энергии и любопытства! Откуда что берется?!

– Ладно, уговорил. Пропустим по рюмашке на сон грядущий, – сказала она, следуя за ним к главной, а не к боковой двери, которая вела в ее отдельную квартиру в цокольном этаже.

Внутри было довольно прохладно – сразу чувствовалось, что в доме никого не было как минимум несколько часов.

– Разожги огонь в моем кабинете. Он прогревается быстрее, чем гостиная, – попросил Тони, направляясь в кухню. – Тебе вина или водки?

Он знал ее достаточно хорошо, чтобы не предлагать что‑то другое.

– Водки, – ответила Кэрол и, присев на корточки перед газовым обогревателем, начала еще одну безнадежную схватку с устройством зажигания.

Она давно сбилась со счета, сколько раз она говорила Тони, чтобы он вызвал ремонтников и починил наконец газовые обогреватели, зажигать которые было самой настоящей мукой. Теперь, однако, это уже не имело значения. Через пару недель дом, а вместе с ним и ее квартира, будут проданы, и Тони придется иметь дело с новым жилищем и с новыми бытовыми проблемами, которые он по большей части предпочитал не замечать. Впрочем, только такой подход гарантировал, что мелкие проблемы не превратятся в источник нервотрепки. Это было важно, поскольку Кэрол тоже предстояло там жить, а она терпеть не могла, когда кто‑то рядом с ней пребывает в постоянном раздражении.

Газ наконец загорелся, а вскоре и Тони вернулся в кабинет с бутылкой русской водки, бутылкой кальвадоса и двумя бокалами, которые выглядели так, словно он получил их в подарок на бензозаправке еще в восьмидесятых.

– Все приличные бокалы я уже упаковал, – пояснил Тони, перехватив ее взгляд.

– Как, все три штуки?! – притворно удивилась Кэрол и потянулась к бутылке.

В комнате все еще было прохладно, и она невольно поморщилась. Водка, похоже, хранилась в морозилке: стекло покрылось изморосью, а жидкость, вытекавшая из горлышка, казалась плотной и тягучей, как глицерин.

– Так почему ты сегодня так поздно? – повторил Тони свой вопрос. – Что‑то непохоже, чтобы ты была на вечеринке.

– Суперинтендант Рики из Северного отделения решил, что напоследок нам необходимо отличиться, – сухо ответила Кэрол.

– А как же бюджет? – Тони усмехнулся с понимающим видом и отсалютовал бокалом. – Можно подумать, будто средства на ваши расследования поступают из совершенно другого источника, а вовсе не из смежного департамента одной и той же организации. Просто поразительно, сколько дел оказалось в твоем ведении, с тех пор как начальник полиции провозгласил режим жесткой экономии.

– С тех пор как прошел слушок о моем уходе, новые дела и вовсе посыпались на нас как из рога изобилия. – Кэрол вздохнула. – Впрочем, это дело не совсем обычное. В более щедрые времена мы бы, наверное, сами бодались из‑за него с Северным отделением, но теперь…

Тони пристально посмотрел на нее:

– Что, дело очень скверное?

Кэрол одним махом проглотила водку и снова наполнила бокал.

– Одно из самых скверных.