— Разъединилось?

— Да что разъединилось? — рассердилась Вика. — Чего ты вламываешься как к себе домой? Кто тебя звал?

— Мне сказали, мама звонит, — недоуменно проговорила Лера.

— Какая еще мама? — возмутилась девушка. — Сейчас из РОНО должны звонить насчет выпускных экзаменов, а ты «мама»! Ну-ка брысь отсюда!

Лера, красная от обиды, вышла из канцелярии и вернулась класс.

Женька уже не сидела, она стояла у окна, нарочито внимательно разглядывая пупырчатый кактус в горшочке на подоконнике.

— Что за дела? — сердито спросила Лера, подходя к ней. — Совсем с ума сошла?

Женька обернулась. В глазах ее горел лукавый огонек, на губах играла улыбка.

— Да я пошутила! — весело произнесла она. — Разыграла тебя. Что, уже и пошутить нельзя?

— Хороши шуточки, — угрюмо проворчала Лера. — Ничего не скажешь. Я же испугалась, вдруг что-то произошло.

— Да что с твоей мамочкой может случиться? — вдруг небрежно проговорила Женька, и Леру покоробил ее язвительный тон.

Что-то промелькнуло в нем чужое, приблатненное, уличное, будто Женька проводила невидимую черту между ней, маменькиной дочкой, и собой, свободным, независимым человеком.

— Больше так не шути, — холодно сказала Лера. — Поняла?

— Ну ладно, ладно, не сердись. — Та снова улыбнулась, но уже прежней, теплой и просительной улыбкой, чмокнула Леру в щеку и вприпрыжку побежала к двери.

Назавтра на классном собрании учительница раздала дневники, поздравила всех с окончанием учебного года и, помолчав немного, сказала, глядя в стол:

— А еще, дети, у нас вчера случилось ЧП. Не хотелось бы об этом говорить сегодня, когда у всех у вас праздничное настроение, но придется, делать нечего.

Лера боковым зрением увидела, как помрачнело Женькино лицо. Конечно, о чем еще будет говорить Ольга Викторовна, как не о тех, кто окончил год с двойками. Уж как Лера старалась помочь подруге, ничего не вышло, две пары она все-таки отхватила.

Лера ободряюще улыбнулась Женьке, как бы призывая ее не обращать внимания на мелкие неприятности.

— Вчера вот здесь, у меня на столе, — Ольга Викторовна для чего-то постучала указкой по столешнице, покрытой оргстеклом, — лежали в конверте деньги, собранные с вас на экскурсию в Абрамцево. Ровно сто двадцать рублей. Так вот, — она наконец подняла глаза и обвела взглядом притихший класс, — они, эти деньги, пропали.

— Как — пропали? — не поверил Рома Звягин, записной клоун класса. — Вместе с конвертом?

— Нет, Звягин, — грустно проговорила Ольга Викторовна, — представь себе, конверт оставили.

— Вы шутите, — сказала Лиза Капустина, вместе с Лерой состоявшая в учкоме и проверявшая вчера дневники. — Кто мог их взять? Мы были в классе все то время, что вы занимались уборкой. — Лицо ее было бледным, голос взволнованным. Глядя на нее, Лера почувствовала неприятный холодок под ложечкой. Она начала догадываться.

Девочки ушли раньше, дневники оставалась проверять она одна, значит, ужасное подозрение падает на нее!

Как бы подтверждая ее опасения, учительница поглядела на Леру в упор:

— Кузьмина, ты ведь последняя уходила вчера, ключ мне отдавала.

Лера, не помня себя, вскочила.

— Вы считаете, что это я взяла деньги? — Голос ее срывался то ли на крик, то ли на плач.

— Ну, что ты, что ты! — мягко проговорила Ольга Викторовна.