— Ах, повидаться! — воскликнула София. — Повидаться с Беллой, которую оставили в ее восемнадцать лет, совершенно не думая, что она, молоденькая девушка, станет делать со мной и Крисси. Из-за вас Белла не знала ни беззаботной юности, ни студенческой молодости! Вы напрочь лишили ее такой возможности… Повидаться с Крисси, которую подростком бросили на попечение старшей сестренки… Что касается меня, то со мной вы уже повидались. По правде говоря, я вас даже и не помню, и не считаю нужным узнавать. Меня вырастила Белла. Ей и Крисси я всем обязана! Только им!

— Белла всегда была очень ответственной девочкой, — объявила женщина, на которую София до этого мгновенья даже не взглянула. Обратившись к мужу, она проговорила: — Я предупреждала тебя, что будет большой ошибкой ехать сюда.

— Вашей ошибкой, роковой, непоправимой ошибкой было уехать, бросить собственных детей! — нервно выкрикнула София.

Ее голос срывался. Грей ободряюще обнял девушку за плечи.

— А вы кто такой? — пренебрежительно обратился к нему отец.

— Я ее близкий друг. А еще я человек, который никогда не сумеет понять, как можно бросить собственных детей. Мне это кажется недопустимым и непростительным, — спокойно рассудил Грей Барлоу.

— Нас совершенно не интересует ваше мнение, — надменно произнесла мать девушек. — Я также не понимаю, что вы тут делаете. Мы приехали в Мельбурн для того, чтобы говорить с Арабеллой и Кристиной. К ним у нас конкретное дело. Если они не имеют возможности увидеться с нами сегодня, то передайте, что мы придем в другой подходящий день. Нам стоило труда разыскать их, потому что в телефонном справочнике под фамилией Гейбл значишься только ты, София.

София еще раз посмотрела на этих чужих людей. И все-таки между ними было что-то общее: какие-то черты лица, цвет и форма глаз, отцовский нос у Крисси, фигура Беллы, очень напоминающая материнскую…

Но эти люди, заметно постаревшие, были ей даже менее дороги, чем друг Альфред. Они не вызывали в Софии никаких сколько-нибудь примечательных чувств. Все эти чувства остались в ее далеком прошлом. Казалось, что если она моргнет и эти двое бесследно исчезнут, то она и не вспомнит, как они выглядели.

Однако София догадывалась, что у ее старших сестер к этим женщине и мужчине будет другое отношение. Крисси и Белла глубже, чем она, переживали их предательство.

— О чем вы хотели говорить с ними? — громко и четко спросила София, чувствуя за своей спиной поддержку Грея Барлоу.

— Сейчас мы не готовы озвучивать это. Нам нужно видеть Арабеллу и Кристину, — произнес отец.

— Оставьте ваш телефон. Я справлюсь у сестер, хотят ли они видеть вас. Но сделаю это, когда сочту нужным, — дерзко объявила София.

— Так не годится, — возразила мать.

— Мне все равно. Я ставлю свои условия. Я не обязываю вас принимать их, но и содействовать вашей встрече с сестрами не стану.

— Успокойся, у нас нет выбора, — разумно остановил супругу мужчина и передал Софии свою визитную карточку.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Сестры ждали Софию в доме Беллы. Грей твердо объявил, что всюду будет сопровождать ее. София старалась сделать вид, что внезапное появление родителей ранит ее ровно настолько, насколько угрожает спокойствию обожаемых сестер. Но это была только часть правды. Дело в том, что себя София тоже чувствовала несправедливо обделенной. Она так и не смогла забыть их предательства, когда вмиг стала сиротой при живых родителях.

— Соф, если тебя тянет поплакать, это же нормально, — сказал ей Грей, когда они вернулись в его машину.