Я вошел в сектор, жители которого происходили с какой‑то холодной звезды. Я потерялся, вокруг все было незнакомым, я не мог сориентироваться, где нахожусь и в какую сторону теперь идти, и стоял, парализованный животным страхом. Меня совершенно не интересовало, кем были эти люди и как они погибли. Я просто хотел выбраться отсюда. Исчезло всякое ощущение пространства; я просто стоял там, дрожал, меня подташнивало, когда из красной тени бесшумно показался робот.

По форме и грации он напоминал наших белых гуманоидных роботов, но вместо искусственной кожи его покрывала яркая черная чешуя. Робот неподвижно застыл рядом и, вероятно, говорил со мной на каком‑то электронном языке, которого я не слышал. Его невидящие глаза‑линзы начали нервировать меня. Когда я попытался двинуться в сторону, он скользнул вперед и перегородил мне путь.

Я отвернулся и только собирался убежать, как он схватил мою руку и зажал ее словно в тисках, пока более привычный белый робот не пришел и не проводил меня обратно в мое жилище. Другой робот стоял наготове, чтобы прислуживать мне за обедом. К еде я не прикоснулся, выпил все предложенное мне вино и наконец разрешил сопроводить себя к постели. Я лежал и, потеряв всякую надежду, оплакивал все, чего я лишился. Казалось, я больше уже никогда не смогу спать, как я вдруг услышал, что меня зовет Пеп.

Я решил, что это очередной сон.

– Данк, – донесся до меня будто откуда‑то издалека его взволнованный крик, заглушаемый треском электричества. – Данк, теперь ты меня слышишь?

Хмель еще окончательно не прошел, и я попытался ответить.

– Данк! Ты в порядке, Данк?

Я уселся на кровати и попытался нащупать рукой электрический выключатель. Комната озарилась светом еще до того, как я нашел его, – от двери исходило какое‑то свечение. Небольшое облачко молочно‑белого тумана полыхало водоворотом разноцветных снежинок. Оно оплыло вокруг комнаты, будто выискивая, где остановиться, и наконец замерло у самого моего лица. Я протянул руку, чтобы потрогать облачко и выяснить, настоящее ли оно. Ладонь обожгло горячей искоркой.

– Нет! – резко одернул меня голос. – Роr favor! [49] Больно. Не пытайся ко мне прикоснуться.

– Пеп? – В поисках друга я осмотрел пустой пол. Вгляделся в каждый угол комнаты, щурясь, стал рассматривать воздух вокруг облачка. – Это ты, Пеп?

– Verdad. Soy su compadre [50], Пеп Наварро.

– Пеп? – Голос действительно принадлежал Пепу, но от облачка я отшатнулся. – Я боялся, что… – Мне пришлось вздохнуть, чтобы я мог спокойно говорить. – Где ты пропадал?

– Повсюду и нигде. Я попробую объяснить так, чтобы ты понял.

Я сидел на краю кровати, дрожал и пытался рассмотреть в облаке какую‑нибудь форму, может быть, узнать лицо Пепа. Облако было размером приблизительно с его голову, но все, что я обнаружил, – рой алмазных искорок. Они кружились с едва слышным шкворчанием.

– Но как? – прошептал я. – Что я должен понять?

– Это микроботы, – сказал Пеп. – Просто они научились перепрограммироваться.

Я подался вперед, прислушиваясь. Облачко отпрянуло.

– Cuidado! [51] He так близко. Меня искажает атмосфера. Даже от твоего дыхания больно.

– А я уж было решил… – Я ничего не понимал в происходящем. – Я так боялся, что ты умер.