– Ты снова мне льстишь.

– А ты снова грустишь.

Она расслабилась в его руках.

– Ты так добр ко мне.

– Как и ты ко мне.

– Знаешь, дело не в тебе. Я больше по тебе не страдаю.

– Я знаю. – Он по-братски погладил ее по спине. – Скажи мне, что ты идешь с нами, но предупреждаю: я могу запросто заставить тебя рассказать мне, по кому ты так скучаешь.

То, как она отстранилась и опустила глаза, подсказало, что да, здесь был замешан мужчина, и нет, она не собиралась добровольно делиться информацией.

– Мне нужно переодеться.

– Давай пройдем в гостевую. Уверен, мы там что-нибудь найдем. – Он обнял ее за плечи и повел по коридору. – А что касается твоего рокового мужчины, обещаю не бить ему морду, если только он не разобьет тебе сердце. Тогда мне, возможно, придется слегка подкорректировать ему линию челюсти.

Интересно, кто это может быть? – подумал он. Все в этом доме уже заняты.

Возможно, это был кто-то, кого она встретила на севере, на вилле  Фьюри? Но кто бы пустил туда постороннего парня?

Может быть, это один из Теней? Хм... эти ублюдки были мужчинами достойными, конечно, они определенно могли вскружить голову любой женщине.

Боже, ради нее же самой, он хотел, чтобы это был кто-нибудь другой. Любовь – тяжкое бремя, даже если в нее вовлечены хорошие люди.

В гостевой комнате он нашел для нее черные джинсы и черную кофту. Ему не нравилась даже сама идея о том, чтобы она одела какую-нибудь кошмарную мини-юбку и не только потому, что это могло задеть его деликатные чувства, но еще и потому, что ему очень не хотелось, чтобы Праймэйл опробовал на нем свои навыки в челюстно-лицевой хирургии.

Когда они вышли, Джон ждал их в коридоре, и если и был удивлен тем, что к ним присоединилась Избранная, то виду не показал. Вместо этого, он был с Лейлой очень любезен, беззвучно обменялся с ней вежливыми фразами, пока Куин набрасывал на себя верхнюю одежду.

Минут через десять они втроем приняли форму в центре города, но не в районе баров: ни он, ни Джон не хотели вести Избранную в «Скример» или «Железную Маску». Вместо этого, они оказались в театральном районе, в кафе, которое работало до часу ночи и где подавали ликеры, какие-то свернутые шоколадные штуки, покрытые непонятной съедобной хренью, выложенные на неизвестной заварной фигне. Столики были небольшими, стулья тоже, и они сели в глубине зала, рядом с запасным выходом, низко наклонив головы, пока официантка продолжала болтать о специальных акциях, ни одна из которых не была привлекательной.

А пивная карта была милосердно коротка и составлена по существу.

– Два резаных пива, – сказал он. – А для леди?

Когда он посмотрел на Лейлу, она покачала головой.

– Не могу определиться.

– Бери все, что нравится.

– Ладно... Я возьму крем-брюле и мун-пай. И капучино, пожалуйста.

Официантка улыбнулась и все записала в блокнот.

– У вас прелестный акцент.

Лейла вежливо склонила голову.

– Спасибо.

– Только не могу понять, французский или немецкий? Или... венгерский?

– Те два пива были бы очень кстати сейчас, – сказал Куин твердо. – Мы умираем от жажды.

Когда женщина ушла, он настороженно рассмотрел других посетителей, запоминая лица и запахи, вслушиваясь в разговоры, проверяя, не исходит ли от кого-то из них угроза. Джон делал то же самое. Потому что, да, когда с тобой Избранная, особо не расслабишься.

– Мы не самая лучшая компания, – сказал он Лейле немного позже. – Прости.

– Да и я тоже. – Она улыбнулась ему, а затем Джону. – Но мне нравится бывать за пределами дома.