Среди странствующих рыцарей был Дуглас, Линда с уверенностью узнала его в своем видении. Он был с севера, из района Иль-де-Франс, земли которого были опустошены и разорены длительными войнами. Он не говорил на языке ок, его родным был язык оиль, родоначальник современного французского. Его приняли со всем гостеприимством, и вскоре он влюбился в Линду. Правила любовной игры были сложны для Дугласа, однако он решил завоевать ее любовь с помощью стихов и сделать ее своей дамой сердца.

Незлобивые окситанцы поддерживали его в этом предприятии, но слабое владение языком ок стало причиной провала его попытки добиться внимания Линды с помощью поэзии. Она не смогла удержаться от смеха и ответила ему остроумными стишками, которые вызвали хохот всех его соперников. Вскоре Дуглас превратился в объект насмешек всего утонченного окситанского двора.

Опозоренный и высмеянный, Дуглас возвратился в родные северные земли, чувствуя себя глубоко униженным. Он возненавидел педантичных и высокомерных окситанцев, безбородых, как женщины.

Скоро ему представился случай отомстить за свое унижение. Несколько месяцев спустя, в начале 1208 года, священники, епископы и аббаты всех храмов севера Европы призвали верных католиков к оружию. Нужно было защитить истинную религию от заразы катаров, которые, по словам папы Иннокентия III, были «хуже, чем сарацины, почитающие Мохаммеда».

Крестовый поход в окситанские земли обещал быть более выгодным и менее опасным, чем походы в Святую Землю или в Испанию против мусульман, где расстояния были такими большими, а долгие годы войны ожесточили соперника и истощили богатства замков и городов. Вся военная добыча доставалась крестоносцам, а так как любой грех, совершенный до или во время похода, считался прощенным, то католики получали разрешение на любого рода злодеяния.

Кроме того, минимальный срок призыва в крестовый поход против катаров составлял сорок дней, и верные католики имели возможность добыть богатую добычу, не уезжая при этом надолго и не оставляя без присмотра свои владения во Франции, Германии, Бургундии или где-нибудь еще на севере Европы.

Для простого люда, в особенности для тех, кто был не в ладах с правосудием, поход был прекрасной возможностью получить папское прощение и добыть богатство.

Дуглас с энтузиазмом присоединился к крестоносцам. Им двигал еще более весомый мотив, чем другими: месть.

24 июня 1209 года, за три года до битвы в Навас-де-Толоса против альмохадов, которую ты, Хайме, помнишь, поход начался.

Из Лиона выступили двадцать тысяч рыцарей, в основном французов, под предводительством папского наместника, аббата Сито, Арно Альмерика, и целый двор епископов, аббатов и прочих церковников. Среди этих рыцарей был и Дуглас с небольшим войском вооруженных всадников, которое ему предоставил отец после долгих уговоров. За всадниками маршировали тысячи простых людей, ослепленных обещаниями богатства при жизни и местечка на небесах после смерти.

25 июля они подошли к стенам Окситанского городка Безьер, поблизости от Средиземного моря. Католический епископ Безьера предложил жителям выдать крестоносцам для сожжения двести еретиков-катаров, хорошо известных среди горожан, и таким образом спасти город от нападения и разорения.

Епископ не смог убедить свою паству, и, несмотря на угрозы крестоносцев, жители Безьера отказались выдать катаров и решили защищаться. Конечно, силы города были ничтожны по сравнению с огромной армией крестоносцев, которые легко овладели городом. И предали его крови и огню.

Двадцать тысяч жителей Безьера, включая женщин и детей, укрывшихся в церкви, были убиты. Город был разграблен, сожжен, его сровняли с землей.

Кровавый разгул и пьянство доходили до такой крайности, что вызывали отвращение даже у бывалых солдат, закаленных в многочисленных боях.