– Ага, только не для себя, Гарри, а для тебя! Они поговорили со мной относительно твоей просьбы и попросили моей помощи. Нужно сказать, что они проявили гораздо больше мудрости, чем ты. Ведь кто может знать о тайном источнике вампиризма больше, чем сам бывший Вамфир, а?

Гарри мысленно ахнул. Источник вампиризма! Место, из которого все они появляются! Место, через которое они проходят из того мира, в котором зародились, в наш мир – так, как теперь они стали проходить и через Врата в Печорске!

– И ты действительно знаешь этот тайный источник? – Гарри не мог скрыть волнения, отражавшегося как в его голосе, так и в его мыслях. – Ты и сам появился оттуда?

– Я сам? Обитал ли я когда‑нибудь в мире, упоминаемом в легендах о вампирах? Ах, нет, Гарри, но там жил мой дедушка.

– Твой дедушка? Ты знаешь, где он покоится, где захоронены его останки?

– Захоронены? Останки старого Белоса Феропзиса? Увы, Гарри, нет. Римляне распяли и сожгли его за сотню лет до вашего Христа. То же касается моего отца: последнее, что я слышал о нем, так это то, что он пропал в Черном море, где‑то в районе устья Дуная, в 547 году. Он был наемником у остготов, которые враждовали с Юстинианом, и, конечно, нанялся к проигравшей стороне. Ах, мы, Вамфири, в свое время были горячим народом! Можно было заработать на жизнь, если у тебя хватало на это смелости.

– Так как же ты можешь помочь мне? – Гарри был удивлен. – Похоже, твое поколение и поколение твоего дедушки разделяет примерно тысяча лет. Что бы он ни знал о своем происхождении, об этом “источнике”, который связывает наш мир с иным, эти знания умерли вместе с ним.

– Но существуют легенды, Гарри! Существуют воспоминания и истории, которыми старый Белое делился со своим сыном Вальдемаром и которыми тот, в свою очередь, поделился со мной. Они свежи в моей памяти так, словно я слушал их только вчера. Я сохранил их, потому что они были единственной историей, – историей вампиров, – которую я хотел бы знать. В те времена, я был все еще предан своему отцу. Если бы Тибор, это неблагодарное существо, провел со мной годы ученья, то я передал бы эти легенды ему. Но он, конечно, этого не сделал. А если ты желаешь узнать обо всем этом, – о том, что, по всей видимости, даст тебе детали, необходимые для завершения твоих поисков, – приходи в известное тебе место и поговори со мной, как некогда мы с тобой говорили.

Голос Фаэтора теперь был совсем слабо различим, убитый во время бомбардировки в годы второй мировой войны, сгоревший до пепла, – единственного, что осталось от него в земле, на которой когда‑то стоял его дом в Плоешти. Через такой промежуток времени беседа на расстоянии тысяч миль, должно быть, потребовала от него незаурядных усилий. С другой стороны, Гарри хорошо знал о хитроумной природе этого вампира – всех вампиров. Насколько ему было известно, они редко делали что‑либо, что не приносило бы им прямой выгоды. С другой стороны, опять же, Фаэтор и в прошлом вел себя неортодоксально. Гарри никогда не мог доверять ему, испытывать к нему симпатию, но по‑своему уважал его.

– Никакого подвоха? – спросил он.

– Подвоха? Я давно мертв, Гарри. "От меня не осталось ничего, кроме голоса. И то, только ты можешь слышать его – и, конечно, мертвые, если, естественно, пожелают слушать. Даже мой голос слабеет с годами. Но... – Гарри почувствовал, как его собеседник пожимает плечами, – поступай, как знаешь. Я всего лишь уважил просьбу мертвых.

Такой исход дела Гарри не устраивал.

– Я приду, – сообщил он собеседнику. – Но я испытываю не только жажду знаний, но и просто жажду и голод! Дай мне часок, и я появлюсь.