– Я дам тебе столько времени, сколько тебе угодно. У меня его в достатке, – ответил Фаэтор. – А ты помнишь дорогу? – его голос уже погружался в какие‑то глубины.

– О да, я достаточно хорошо ее помню!

– Тогда я буду ждать тебя. А потом, быть может, уважаемое Великое Большинство сочтет возможным оставить меня в покое...

* * *

Гарри умылся, позавтракал и связался с отделом. Пересказав Дарси Кларку события последнего времени, он сообщил о своих планах. Кларк предложил, как обычно, “быть поосторожней”, и Гарри был готов отправляться в путь.

Он вошел в бесконечность Мёбиуса и вышел из нее в Плоешти.

* * *

Дом Фаэтора на окраине города представлял собой один из нескольких выжженных изнутри остовов, лежащих в грудах поросшего травой щебня, – каменные трупы на пустынной равнине. Здесь было темно, поскольку по среднеевропейскому времени было 18.50, но для Гарри хватало света, чтобы подыскать себе местечко на рухнувшей стене. Ему припомнилось то же самое ощущение: присутствие Фаэтора накладывало на окрестности как бы огромную тень, хотя сам он медленно превращался в прах. На западе, на самом горизонте, за Карпатами, в том направлении, где был его родной дом, были еще видны несколько полосок света.

Вокруг царило запустение, и зимняя погода еще больше усиливала это впечатление. Гарри поежился, но только потому, что холод стал постепенно проникать под одежду. Летом, должно быть, это место обладало своеобразной дикой красотой: воронки от бомб должны зарастать цветами и кустами ежевики, а скелеты стен, наверное, покрывает плющ. Невозможно было уйти от ощущения непоправимых разрушений. Развалины, видимо, служили напоминанием о прошлом, и, скорее всего, поэтому румыны и не стали заселять это место.

– Во всяком случае, это одна из причин, – согласился с ним Фаэтор. – Но мне всегда хотелось верить в то, что основной причиной был я сам. Я не хочу, чтобы люди здесь заново отстраивались. С тех пор, как Тибор разрушил мой старинный дом, у меня их было несколько, но этот оказался последним. Здесь я, так сказать, проживаю. Так что теперь, когда люди начинают здесь что‑нибудь вынюхивать, я чую их шаги...

– Ты как бы нависаешь над всем этим местом. Здесь чувствуется твое влияние, твоя аура.

– Вот и ты это заметил.

Гарри передернул плечами, но опять всего лишь от холода.

– Так как насчет твоих легенд, Фаэтор? – спросил он. – Мне не хотелось бы подгонять тебя, но я ни разу не беседовал ни с кем из твоих соплеменников на простом и ясном языке! А время не терпит. Возможно, ставкой являются жизни.

– “Ставкой”? Ты неудачно подбираешь слова. Ты имеешь в виду человеческие жизни? В том, ином мире? Так с ними всегда дело обстояло именно так!

– Я имею в виду жизни людей, близких мне. Видишь ли, я полагаю, что эти люди нашли какой‑то путь в тот, родной для тебя мир. И некоторые из этих людей очень‑, очень близки мне.

Он почувствовал, как Фаэтор кивнул.

– Примерно так мне и сообщили... э‑э‑э... естественно, мертвые. Очень хорошо. Сейчас будут легенды...

– Подожди, – попросил его Гарри. – Для начала скажи мне, зачем все это нужно тебе? Да, я помню, как ты сказал мне, что в этом нет никакой ловушки, но я все‑таки не могу представить себе, чтобы ты помогал мне по доброте сердечной.

На этот раз Фаэтор уже не захихикал, а рассмеялся, причем весьма неприятным смехом.

– Да, неплохо ты нас знаешь, Гарри Киф! Прекрасно, я признаюсь тебе, в чем дело.

Мой дедушка – Белое – был изгнан из своего замка и из своего мира, был лишен своего наследства другими Вамфири.