Что с нами делать, физрук не знал, по домам распустить не мог, и, чтобы не терять времени, мы своей компанией сели отдельно и начали делать физику и алгебру, а мои мысли вертелись вокруг вопроса, появились ли Борины картины на стенде.

К нам подсел сперва Кабанов, затем присоединились Памфилов и Карась, который попытался решить задачи самостоятельно! Илья сжалился и принялся ему объяснять.

Чума и компания играли в карты. Заславский, оставшийся верным Райко, тихонько матерясь, рубился в его тетрис. Ну вот и всё, расклад сил изменился. Теперь точка притяжения — не Райко, который подкармливал прихлебателей «сникерсами» и жвачками, а наша компания. Примкнувшие чувствовали себя равными, а не существами, которые в «Звездных войнах» бегали вокруг Джаббы и ждали, когда из его рта что-то выпадет.

У девчонок все было по-прежнему. Гаечке сложнее, она одна и не тянет роль лидера, да и не нужно ей этого. Разве что если для того, чтобы свергнуть Баранову, вокруг которой по-прежнему вились Попова, Семеняк и Белинская. Ну а поскольку трон под ней пошатнулся, Янка всеми силами пытается приманить Лихолетову с Подберезной и Заячковскую. Помня пренебрежение Барановой, ее вечные подколки, девчонки чуяли подвох и дружить с Янкой не спешили.

После уроков мы с Ильей побежали в основное здание школы. Увидев на стенде Борины рисунки, которые на много уровней выше остальных, я улыбнулся и сказал:

— Таки победа!

Илья кивнул и пропел:

— И тогда наверняка мы напьемся коньяка!

— А не рано ли? — донесся из-за спины знакомый голос.

Мы обернулись. Нам улыбалась Вера Ивановна, которая у нас вела русский раньше. На ум пришло — светловолосая тян. Лицо азиатки, но — голубые глаза и светлые волосы, вьющиеся мелким бесом. Бесспорно, она проигрывала географичке красотой, но выигрывала неординарностью и притягивала взгляды. Простая и свойская, она нравилась мне гораздо больше Карины.

Илья покраснел. Учительница добавила:

— Я слышала, что случилось, и искренне рада, что все наладилось. Коньяка не надо, ваши растущие организмы могут отреагировать не так, как вам хотелось бы, и это может навсегда отбить тягу к алкоголю.

— То есть вы считаете, что это плохо? Отбить тягу к алкоголю? — спросил я.

Она пожала плечами, и на выход мы направились вместе.

— Все хорошо в меру, — ответила учительница уже на улице. — А виноделие — это ж отдельное искусство!

Слышала бы ее Джусиха или Никитич! Дрэк, напротив, согласился бы, он коньяк любил, сам видел.

— Возвращайтесь к нам учителем русского, — предложил Илья.

— Да, на кого вы нас покинули? — сыронизировал я, хотя знал ответ, и Вера Ивановна подтвердила мои предположения:

— Меня никто не спрашивал. Людмила Кировна захотела ваш класс, а мне дали пятые.

— Потому что с мелкими сложнее, — усмехнулся я.

— Может, и поэтому, — уклончиво ответила Вера Ивановна.

— Интересно, если всем классом отказаться от Джусихи, вас вернут? — спросил Илья. — Так ведь не делается! Ну, так, как она с вами поступила.

— Увы, делается, — вздохнула учительница. — Про дедовщину слышали?

— Да, — грянули мы в один голос, и я развил тему:

— Везде то же самое, в любом учреждении. Молодой специалист не особо имеет право голоса. Вот если двадцать лет продержится в зоотеррариуме, тогда да, приобретет вес. В итоге остаются не самые лучшие, а самые ядовитые. Гнилая система. Ненавижу.

В той реальности Веру Ивановну из школы выжили, а Еленочка наша продержалась, потом вышла замуж и сменила место жительства.