— А давай погоняем, кто быстрее? — сверкнул глазами он.

Я покрутил пальцем у виска.

— Ты дурак? Шею свернуть хочешь? Это же не гоночный болид! Яму словишь — перевернешься и мопед сломаешь, и костей не соберешь.

Каюк потух и проворчал:

— Как бабка старая, блин.

А я впервые в жизни понял родителей, которые даже при наличии средств категорически против того, чтобы у чада был мопед. Вот и я жалею, что такое предложил — все-таки у Юрки ветер в голове, может убиться насмерть.

— А ты, как дебил безголовый, — парировал я и вернулся в кухню, Юрка на меня уже не наседал — обиделся.

Зато напротив уселся Каналья, открыл разграфленную и исписанную тетрадь, похвастался:

— Гля, какой у меня график работы на следующую неделю! Только в пятницу в обед есть окошко. — Он перевернул страницу, где вел учет запчастей и писал список необходимого. — Я у нас на авторынке глянул — и правда цены чуть ли не вдвое выше. Так что из Москвы возить выгоднее.

Мне подумалось, что еще выгоднее было бы найти контакты отдела продаж (или как он сейчас называется) завода и закупать запчасти, минуя посредников. Я поделился соображениями с Канальей и закончил мысль:

— Так мы будем держать самые низкие цены в городе при отличном сервисе.

— Еще журналы бы по иномаркам. Ну, или руководства по эксплуатации.

— Подумаю, где достать. Уже горит, да?

Каналья кивнул и снова перевернул страницу своего журнала учета.

— А это наша прибыль за неделю. Тут в долларах.

Мои глаза чуть не вывалились, а челюсть — не упала на пол.

— Офиге-еть! Пятьсот пятьдесят баксов!

— Чистыми вот, — он ткнул пальцем в цифру 347. — А вот запчасти, что я продал. Закупочная цена — продажная. Больше ста баксов чисто на продаже.

Я прищурился, анализируя цифры.

— Наценка — тридцать процентов⁈ — вскинул брови я.

— Много? — чуть виновато спросил Каналья.

— Мало! Сейчас народ не парится и делает стопроцентную накрутку!

Он поскреб в затылке, задумался и выдал, разведя руками:

— Неудобно как-то. Не по-человечески. Где же столько денег людям взять? Мы что, драконы, так драть.

Самому неудобно стало. И правда ведь. Надо придумать гибкую систему скидок, чтобы ни себя не обидеть, ни людей.

— Делаем так. Эту цену оставляем только для тех, кто ремонтируется у нас, и для оптовиков, чтобы им было выгодно перепродавать на рынке. Розничная цена — как у всех, с наценкой в сто процентов… — Я поймал заинтересованный взгляд бабушки и снова устыдился жадности, собрался уступить, но вдруг понял, что прав, продолжил:

— Смотрите, если у нас дешевле, чем везде, мы перекупов задавим. Ну смысл им у нас брать и перепродавать? Хочешь сэкономить — ремонтируйся у нас.

Бабушка усмехнулась и зааплодировала:

— Вот ты буржуин!

Я положил пятерню на расчеты.

— Я не делаю ничего плохого. Люди могут дешево и качественно починить машину. Другие имеют возможность заработать без риска, если будут покупать запчасти на перепродажу у нас, а не гонять за тридевять земель, рискуя быть ограбленными бандитами или украинскими таможенниками.

— Только я не смогу тебя возить по городам в выходные, — сказал Каналья.

— Справлюсь, у меня клиенты уже наработаны. Компаньона найму из надежных людей.

Я задумался. Бизнес, он, как человек: или развивается и расширяется, или регрессирует, стагнация для него губительна. Позже придется открывать филиалы, светить бизнес перед государством, приманивать стервятников. В девяностых на нас будут наезжать рэкетиры, начиная с нулевых — они же под прикрытием силовиков, если бизнес покажется доходным какому хищнику покрупнее.