– Он мне обязан гораздо больше, чем думает. – Аня указала на свои ручные часы с драгоценными камнями. – Не забудь, милый: через час у меня выпиваем.

– У меня неотложное дело, – отказался Джек.

– Не хочешь выпивать со старухой? Понятно.

– Что вы, дело вовсе не в том. Просто хочу пойти в полицию насчет несчастного случая с папой. Надо выяснить, как это было, не по его ли вине, и всякое такое.

– Зачем? – нахмурилась Аня.

– Хотелось бы знать.

– Завтра пойдешь.

Он тряхнул головой:

– Прямо сейчас пойду.

– Почему?

– Просто хочется.

Она пожала плечами, собралась уходить.

– Ну, как знаешь.

– Можно вопрос задать? – спросил Джек. – Даже два.

– Задавай, милый. Только не обязательно жди ответа.

– Хорошо. Во‑первых, почему ваш пруд полный, а остальные пустые?

– Наш подпитывался через подземную протоку из Эверглейдс.

– Откуда?

Аня махнула рукой на поросшее травой болото и далекие кипарисы:

– Оттуда. Наши с Томасом дома выстроены практически на ближайшем допустимом законом расстоянии от Эверглейдс. Следующий вопрос? Не собираюсь тебя подгонять, малыш, но меня кличет охлажденная бутылка вина на кухонном столе.

– Извините. Просто интересно, почему у вас зеленая лужайка при такой засухе?

– Может быть, просто фокус. Скажем, у меня рука легкая.

– На полив?

Она нахмурилась, погрозив ему пальцем:

– Если и так, то что?

– Ничего, ничего. – Сдавшийся Джек поднял вверх руки. – Не хочу причинять неприятности лучшей папиной подруге.

Аня успокоилась, пыхнула сигаретой.

– Ну ладно. Конечно, все думают, будто я поливаю. В обратное никто не верит. Представляешь, явились два члена Совета, грозя меня выселить, если не прекращу поливать.

– И что вы им ответили?

– Если застанут со шлангом в руках, пусть защелкнут наручники. Если нет – поцелуют сморщенную задницу.

Ирвинг согласно тявкнул, Аня повернулась и зашагала прочь.

Моя бабушка, решил Джек, глядя вслед.

13

Он отпер переднюю дверь, вошел в темный прохладный дом. Жалюзи спущены, видимо ради прохлады и сокращения счетов за электричество. Папа никогда не скаредничает, но и терпеть не может зря тратить деньги.

Закрыв за собой дверь, Джек стоял в темноте, прислушиваясь, приноравливаясь к дому. Где‑то слева спереди гудит холодильник. Он принюхался. Лук... остаточный запах жареного лука. Папа что‑то готовил? Он всегда был, так сказать, шеф‑поваром, больше по необходимости после маминой смерти, и питал пристрастие к луку, совал почти в каждое блюдо. Помнится, в детстве в воскресное утро нажарил целую кучу и вывалил на оладьи. Все было возмутились, но вышло очень вкусно.

Джек шагнул к эркерному окну, поднял жалюзи, впустив тускневший солнечный свет. В воздухе засверкали пылинки. Он открыл все окна и начал осматриваться.

Спереди располагалось просторное многофункциональное помещение – гостиная, столовая, – под углом примыкавшее к маленькой кухне. Вот что ему нужно. Он открыл холодильник, нашел упаковку из шести банок пива и еще три бутылки красного гаванского эля. Взглянул на этикетку: сварен на Ки‑Уэст. Еще один местный продукт. Почему бы и нет? Сорвал крышку, глотнул. Чуть горче, не так хорош, как «Айбор Голд», но сойдет.

Заметил на полочке в дверце холодильника бутылку лаймового сока «Роуз». По наитию заглянул в морозильник, и точно: замороженная бутылка «Бомбейского сапфира».