Не услышав ни  возражения,  ни  согласия,  он  вдруг  разгорячился  и

принялся объяснять Месропу и возникшему на шум Широкоплечему,  почему  все

великие люди неизбежно преступники, даже лучшие  из  них.  В  силу  своего

величия они же великие нарушители этики своей  эпохи,  и  поэтому  создают

свою  мораль,  свою  этику.  И,  пройдя  через  огонь,   воду,   распятие,

мученичество и победу, они как бы осеняют благодатью свое преступление,  а

общество рано или поздно воспринимает их мораль. Но не становится  ли  оно

тогда обществом мерзавцев?

     Широкоплечий  неожиданно  вмешался   в   разговор   и   заявил,   что

преступность - имманентное свойство человека, ни на что больше  в  природе

не годного. Он выламывается из вечного цикла обновления своей неистребимой

склонностью к разрушению и саморазрушению.

     Адам героически пялил глаза, но коньяк оказался сильнее.  Пробормотав

что-то о Валаамовой ослице, он упал  лицом  в  диванную  подушку  и  мерно

засопел.  Месроп  озабоченно  потрогал  его  за  плечо,  но   Широкоплечий

посоветовал не беспокоить доктора Адама, а лучше хорошенько выспаться, тем

более что завтра сложный день, времени, как ни считай, не остается.

     Вернувшись в свою комнату, Месроп обнаружил кресло с Виктором у самой

двери,  а  когда  он  на  миг  остановился,  соображая,  как  это   спящий

передвинулся из одного угла в другой, Виктор открыл глаза и подмигнул ему.

     Потом шепотом сказал, что крики Адама разбудили его. Жалко  человека,

добавил он. Жалко, так же шепотом согласился Месроп, укладываясь  прямо  в

одежде на кровать, только пять лет назад он помнит Адама, или как его там,

убежденным холостяком и о наличии жены  и  тем  более  взрослой  дочки  не

слышал от него ни слова. "Ага", - только и сказал Виктор.

     После того, как Месроп заснул, Виктор поднялся и бесшумно  подошел  к

окну. Пустая улица. Даже если кто-то засел в подъезде, по широкому карнизу

можно дойти до угла и спрыгнуть на киоск. Только зачем? Непрошенные  гости

прекрасно экипированы, и грех не воспользоваться их техникой.

                                    5

     В вестибюле его пробрал озноб. Виктору остро захотелось плюнуть прямо

на чистый кафельный пол и убежать отсюда. Но Месроп  уже  миновал  лифт  и

поднимался по лестнице. Обернулся, пробормотал что-то вроде "не робей",  и

Виктор убыстрил шаги. К своему удивлению, за коробом лифта Месропа  он  не

застал, а шаги доносились откуда-то  сверху  и  издалека.  Не  мог  же  за

несколько секунд взмыть так высоко? Виктору стало не по себе.

     - Э-эй! - негромко позвал он, а потом чуть громче. - Месроп!

     Шаги наверху смолкли на миг,  потом  застучали,  быстро  приближаясь.

Через минуту перед ним очутился запыхавшийся Месроп.

     - Что? - испуганно спросил он.