серебристых корпусах голубела эмблема ООН.

     - Лекарства везут, - сказал дед Эжен. - Или увозят.

     Колонна тянулась долго, наконец, показалась замыкающая машина, старый

потрепанный "Урал" с брезентовым верхом.

     - Ну, вперед, - сказал дед.

     Патрульная будка была пуста. Проходя, дед Эжен пожал плечами,  а  Уля

приставил два пальца к виску. А когда они взошли на  мост,  Саркис  увидел

темную громаду университета.

     Старик оглянулся, заметил, что мальчики  остановились,  и  подошел  к

ним. Минуту или две молча смотрел.

     - Да-да, - протянул он, - а ведь я его видел  во  всей  красе.  Шпиль

тогда был, и блямба такая на шпиле... А башни, башни!

     На середине моста у парапета стояли два человека и смотрели вниз. Они

покосились на старика и мальчиков, снова уставились в воду.

     - Зря ходили, Семен, - сказал невысокий коренастый мужчина. - Я  тебя

предупреждал.

     - Зря, - согласился второй, с проседью в густых волосах. -  Политики,

рвань, сучки плюгавые.

     - Ходу отсюда!

     - Да, только время извели. Пошли, Александр.

     Саркис оглянулся и увидел,  как  они  вскинули  на  плечи  рюкзаки  и

медленно двинулись в сторону Центра.

     Когда перешли мост, Петро встрепенулся и сказал,  что  за  пятнадцать

минут добежит до этой  большой  хаты.  Старик  молча  взял  его  голову  и

развернул лицом к берегу.

     - Смотри туда! Видишь?

     Мальчики всмотрелись. За деревьями темнела длинная извилистая полоса.

     - Это раньше, до оползня, ты мог  добежать  за  пятнадцать  минут,  -

сказал дед Эжен, - а сейчас часа два потопаешь, пока трещины  обойдешь.  Я

не говорю уже о завалах, сами увидите!

     Через несколько минут  ребята  убедились,  что  старик  был  прав.  В

стороне от дороги начинался такой  железобетонный  бурелом,  что  змея  бы

проползла, лишь раздевшись догола. Слева мусорный завал казался  таким  же

непроходимым, но дед Эжен бодро взмахнул рукой, отобрал сумку и юркнул под

зловеще раскачивающийся на прутике арматуры бетонный обломок.

     - Поесть, я так понимаю, пока не хотите? - спросил  дед  Эжен,  пряча

сумку в шкаф и задвигая ее одеждой.

     Уля замотал головой, а Петро попросил чаю.

     Из окна Саркис видел только  руины,  горы  хлама  и  обвальные  осыпи

битого кирпича. Здание, что  напротив,  уцелело  наполовину,  а  на  крыше

Саркис с удивлением разглядел завалившуюся набок большую птицу, пронзенную

веером металлических прутьев. Странное  украшение!  Он  вспомнил  птицу  у

Лицея и подумал, что этой повезло меньше.

     Дверь соседней комнаты распахнулась, и в проеме возникла  удивительно

рыжая девочка с большой кружкой в руке.

     - А, ты уже дома, Ксения...

     Девочка прошла в комнату, отхлебнула из кружки и оглядела ребят.