Отсюда хорошо был виден  темный  холм  университета,  вырастающий  из

зеленого буйства деревьев. Саркис посмотрел налево: там,  далеко  впереди,

проблескивала река и радуга почти касалась ее.

     - Радуга наелась  человечины  и  теперь  пьет  воду,  -  изменившимся

голосом пробормотала Ксения.

     Распустив рыжим  пламенем  волосы,  она  смотрела  на  радугу  сквозь

растопыренные пальцы и медленно водила пятерней перед глазами. Однажды Уля

видел, как бабушка так же смотрела на блики в  воде.  Он  тоже  растопырил

пятерню и повел перед глазами. Между пальцами образовалось слабое  марево,

но сколько он ни вглядывался, разобрать ничего не мог.

     Ксения опустила ладонь и повернулась к Саркису.

     - Все у вас будет хорошо сейчас, все у вас будет  хорошо  завтра,  но

через много лет все кончится очень плохо.

     - Что кончится? - спросил Саркис.

     - Все. - Потом, словно удивляясь себе, добавила: - Ну, все!

     Взгляд Саркиса остановился на крыше здания. Там, где пронзенная птица

распластала крылья, появилась еще фигура, но  не  птичья.  К  струнам  был

привязан за руки человек. Видно было, как он мотал головой.

     - Арфу не видел? - спросила Ксения, посмотрела туда и охнула.

     - Не надо бежать, только не бегите, - вполголоса уговаривала  Ксения.

Но, незаметно для себя, они убыстряли шаги и  последние  этажи  проскочили

бегом, даже ветер загудел в ушах. Потом,  отдышавшись,  Саркис  сообразил,

что не так уж и быстро они спускались. Не ветер это гудел.

     В квартире Ксения  откинула  крышку  зеленой  коробочки  на  стене  в

прихожей. Положила палец на красную кнопку.

     - Что за шум? - спросил дед Эжен, выходя из кухни.

     - Человек на крыше, - ответил Уля, - привязан к арфе.

     Старик почесал подбородок, взял кепку.

     - Схожу, посмотрю, что он там делает.

     - Не пущу. Сейчас патруль вызову! Ты голову себе сломаешь.

     - Не сломаю. Я  в  театре  часто  бывал  до  оползня,  внуков  водил.

Пожарная лестница уцелела, а к ней широкая балочка ведет.

     - А ты откуда знаешь? - с подозрением спросила Ксения.

     - Не тебе же одной по руинам лазать! - засмеялся дед Эжен.

     - Мы с вами... - начал Петро, но дед Эжен цыкнул на него.

     - Если через полчаса не вернемся, зови патруль.

     Он накинул на себя куртку и,  виновато  глянув  на  Ксению,  ушел  на

кухню, а через минуту вернулся.

     Пока он ходил, Ксения достала чистый, но мятый платок и разодрала  на

две половинки. Одну повязала на левую кисть,  а  вторую,  после  минутного

раздумья, протянула Уле. Уля понимающе кивнул  и  затянул  ее  у  себя  на

правом запястье.

     - Бабушка к нитке хлебный мякиш подвешивала, - сказал он. - Если было

плохо, я нитку обрывал, и бабушка мне звонила. А  когда  она  заболела,  у

меня нитка оборвалась.