процессе, я так и не понял — уж очень специфические термины

использовал Эдик. Но от его удачи мне стало полегче, словно я и сам

надышался парами гореутолителя. Пообещав Амперяну провести для него

расчет эффективности вне очереди, я сбросил его на проходящего мимо

дубля Ойры‑Ойры со строгим приказом: отвести Эдика домой и уложить в

постель, после чего, уже без приключений, добрался до машинного зала.

У дверей стоял Корнеев. Вид у него был невозмутимый.

— Витька, что случилось? — с облегчением поинтересовался я. — Зачем

такая спешка?

— Привалов, пройди, пожалуйста, внутрь, — бесцветно сказал Витька.

И я понял, что никакой это не Корнеев, это его дубль,

запрограммированный лишь на одно — пропустить внутрь меня и

преграждать дорогу всем остальным. Мне стало страшно. Я отпихнул

дубля, неуклюже взмахнувшего руками, распахнул тяжелую дверь и влетел

в машинный зал. Витька сидел на Колесе Фортуны, том самом, чье

вращение давало институту электроэнергию. При моем появлении он

взглянул на часы и сообщил:

— Когда решу помирать, тебя за смертью пошлю. Девять минут шел,

м‑ма‑гистр.

К Витькиным издевательствам я привык. Проигнорировав «м‑магистра» ‑

Корнеев прекрасно знал, что я до сих пор хожу в «учениках чародея», я

осмотрелся. Машинный зал производил странное впечатление. Вначале,

из‑за темноты, я заметил лишь Витьку, который светился бледным зеленым

светом — с опытными чародеями такое случалось при сильном магическом

переутомлении, теперь же передо мной открылась вся картина. Между

огромными трансформаторами застыли странные темно‑серые статуи,

изображающие бесов. Через мгновение я сообразил, что это и есть бесы ‑

из обслуживающего персонала. Кто‑то, и я был на сто один процент

уверен, что это Витька, наложил на них заклятие окаменелости. А вдоль

Колеса Фортуны, походившего на блестящую ленту, выходящую из одной

стены и входящую в другую, застыли Витькины дубли — неподвижные и

почти неразличимые. Была в дублях одна странность — каждый последующий

был немного ниже предыдущего. Те, которых я еще мог разглядеть,

выглядели просто пятнышками на цементном полу, но у меня появилось

страшное подозрение, что они вовсе не являются крайними в этой дикой

последовательности.

— Когда я позвонил, тебе везло? — внезапно поинтересовался Корнеев.

— Что? Ну У меня «Алдан» завис.

— А после?

— Что после?

— После звонка тебе везло или нет, дубина? — печально и тихо спросил

Корнеев.

— Нет. Я упал, потом лифт

Я замолчал. Я все понял. Лишь теперь, наблюдая за Витькой, я осознал,

что он сидит на Колесе, но остается неподвижным. Колесо Фортуны

остановилось!

— Это я, — с напускной гордостью сказал Витька.

— Да? — с внезапной дрожью в голосе поинтересовался я.

— Я его остановил, — зачем‑то уточнил Корнеев.

— Как?

— Дублей видишь? Я сделал дубля и дал ему приказ — крепко держать

Колесо Фортуны и производить следующего дубля, уменьшенного в размерах

и с той же базовой функцией.

Схватившись за голову я простонал:

— Научил я тебя, Корнеев. Базовая функция Ты, может, еще на бумаге

эту программу составил?

— Ага, — подтвердил Витька. И с людоедской радостью добавил: — А

вчера у тебя на «Алдане» проверял.