– Ты вспомнил достаточно. Мы закончили.

– До завтра тогда?

– Мы совсем закончили.

– То есть, весь этот шизофренический цирк был только ради того, чтобы я вспомнил пьянку с хшайтой? Зачем тебе это?

– Твои родители узнали нечто очень важное. Но унесли это с собой. Хшайта думал, что оттуда их не достать.

– Они умерли.

– Смерти нет. А то, что они узнали, изменит мир. Время Кобольда заканчивается.

***

Микульчика нашёл на крыше.

– Сидишь, врач вредитель?

– Сижу. Да, мне пришло сообщение, что ты не псих. Как ты ухитрился их надуть?

– Я хитрый псих. Но это между нами.

– С тобой хотят поговорить мои наниматели.

– С хрена ли?

– А я знаю? Мне не докладывают. Спустимся в кабинет?

– Только ради тебя, жопа ты медицинская. Хотя я тебя ненавижу за то, что ты мне ничего не сказал про ребят.

– Тогда готовься возненавидеть меня ещё сильнее. Но сначала поговори с ними.

В кабинете Микульчика проекция того же рыбоглазого человека с лицом менеджера, который был на совете попечителей.

– Здравствуйте, Антон.

Я молча кивнул.

– Я прошу вас принять во внимание, что Эдуард более не представляет наши интересы. Все его текущие действия совершаются без нашего одобрения и вопреки нашему прямому запрету. Ответственность за них несет лично он как физическое лицо.

– Так он не интересы Совета, значит, представлял? Не то чтобы я сомневался, но… Кстати, о каких конкретно действиях идёт речь?

Но мой собеседник уже отключился. Я перевёл взгляд на Микульчика. Он только руками развёл.

– Пойдём лучше, я тебе кое что покажу. Только ты постарайся без нервов, ладно?

– Меня полчаса как признали вменяемым. Но я ничего не обещаю.

Хорошо, что он меня предупредил.

***

– Микульчик…

– Да. Всё понимаю. Но я не мог сказать. Мне запретили.

– Как она тут оказалась?

– Как и остальные.

– Я могу что то для неё сделать?

– Увы. Лучше, чем здесь, ей нигде не будет. Ещё раз прошу прощения.

– Микульчик, прямо сейчас мне очень хочется тебя отмудохать.

– Тебя только что признали не психопатом. Ты же не хочешь сразу всё испортить?

Я ещё раз посмотрел на безмятежное лицо Марты и закрыл капсулу. Надеюсь, она там счастлива, найдя себе кого то получше меня. Но, чёрт подери, у меня нет ни единой идеи, как сказать это Михе.

***

– Клюся, а где наш красавчик? Почему я его не вижу?

– Эдуард то? С утра чирикал с твоей дочерью, распуская хвост. Потом не знаю. Может, они пошли гулять? Бредут где нибудь, держась за ручки…

– Я ему ручки то повыдергаю! Теперь можно! Он ещё мой зам, но уже не имеет голоса на Совете.

– А что так?

– Меня признали не очень опасным для окружающих. Даже немного обидно.

– Так тебя не госпитализируют в тихую палату с мягкими стенами?

– Ты расстроена?

– Конечно. У меня были планы навещать тебя, чтобы полежать в тишине на мягком. Но я уверена, что медицина разберётся и исправит свою ошибку.

– Если Эдуард объявится, дай мне знать. Мне про него сказали странное, я беспокоюсь за Настю.

– Она выглядит… Скажем так – увлечённой.

– Ну почему, когда всё и так сложно, близкие усложняют жизнь ещё больше?

– Это риторический вопрос, я надеюсь?

***

– Нетта, ты не могла бы… Нетта?

Тишина.

– Ты опять дуешься на меня? Эй! Ну перестань.