– Немного?

– Ладно, довольно много, – признался я.

Теперь я снова вижу сны. Но не рад этому. Там ко мне серыми вспышками флешбэков возвращается память Кэпа. Того, что застрелился в безумной замкнутой топологии пространства, созданного из моих подавленных воспоминаний и непережитых комплексов. Слепка с меня, который создательница «Кобальта», гениальная Сону Сэкиль, сняла капсулой и отправила искать мёртвых родителей, а он взял и утонул в своих проблемах. Да так глубоко, что утащил и тех, кто за ним пришёл. Я всё таки сильный фиктор.

И да, это больно.

– Знаешь, в боли главное не интенсивность, а регулярность. Так что мне почти не стало хуже.

– Зато у тебя теперь есть Нетта, а у меня нет тебя.

– Я вот он, Клюсь.

– Не клюськай! Ты лишил меня удовольствия называть тебя паршивым старикашкой, обломщик! Потому что это стало похоже на правду!

– Извини, возраст берёт своё.

– Ладно. Я на вас зверски злилась.

– Я догадался.

– Знаешь, для меня это тоже была тоже коробка Шрёдингера.

– Что?

– Наши отношения. Которых не было. Коробка в которой кота отродясь не сидело, но, пока она закрыта, можно фантазировать, какого он цвета. Нетта её открыла.

– Клюся…

– Не клюськай! Дай сказать! Я знаю, что у нас ничего никогда не могло быть. Я и не хотела, чтобы у нас что то было. Если бы я этого хотела, оно бы случилось, не такой уж ты стойкий, как притворяешься. Но это бы всё испортило, мне больше нравилось «а если вдруг». Нравилось дразнить, зная, что ты не поведёшься. Ты был пластырем на моих ранках. Пластырем, который я всё время дёргала, чтобы сделать себе больно, но при этом не отдирала, чтобы не пошла кровь. Даже не думала, каково при этом тебе. Та ещё сука, правда?

– Бедная девочка.

– Ой, Аспид, вот только не надо меня жалеть. Это мой выбор – ковырять свои болячки, не давая им зарасти. Я такая же унылая жопа, как ты. Мне нельзя быть счастливой, это буду не я. Это будет самодовольное говно в форме Клюси. Бр р р, даже представить противно. В общем, я чего сказать то хотела? Первое – я люблю тебя, гнусный развратный старик, который свински проигнорировал все мои сексуальные провокации. Не как мужчину, не как отца, не как там ещё себе Настя насочиняла на почве психологических курсов. Я тебя люблю как Аспида, говнюка такого.

– И это меня считают сумасшедшим?

– Правильно считают, кстати. Но я безумнее. Я девочка, мне можно. Да, чуть не забыла – второе. Я вас простила. Тебя и Нетту. Я больше не злюсь. Ну, почти.

– Как тебе удалось?

– Просто поняла, что Нетта – это тоже ты. Если я люблю тебя, то автоматически люблю и её. Тем более, что она, в отличие от тебя, добрая, умная и красивая. Может, мне начать теперь её домогаться?

– Клюся!

– И не клюськай! Только ты мог настолько себя ненавидеть, чтобы выдавить всё хорошее в отдельного человека и в него же влюбиться. Настя не догоняет – ты не просто нарцисс, ты супермеганарцисс с положительной обратной связью!

***

– Оте е ец! Ты опять завис? – выдернула меня из воспоминаний дочь.

– Внимателен!

– Чёрта с два! Я назвала сумму. Теперь ты должен выбрать, что все эти люди, которые незаслуженно хорошо к тебе относятся, подарят тебе на юбилей. Я набросала список, того, что укладывается в бюджет, но если у тебя есть какие то оригинальные идеи, то…

– Дай список.

– Вот, на обороте.