|
Но я не такая. Я в порядке. В полном порядке. Я небрежно смахнула слезы, пока они не хлынули рекой. – Я не переживаю. – О'кей. – Абсолютно. – О'кей, – он пожал плечами, – тогда расскажите мне о работе. – Я очень люблю свою работу. Получаю от нее огромное удовольствие. Мне очень нравится работать с людьми, много общаться, нравится инновационный подход к делу. Я ощущаю, что делаю нечто полезное, помогаю людям, что мы взаимосвязаны и я могу повли-ять на то, чтобы они сделали правильный выбор, и я рада, что они принимают верное реше-ние при моем содействии. Разумеется, одно из главных достоинств… – Простите, перебью вас. Вы бы не пояснили, что именно вы делаете? – Да. Он придвинулся к компьютеру и прочел: – Вы переводите сопроводительные инструкции для вашей компании. Так? – Так. – И эта компания выпускает холодильники, газовые плиты, микроволновки и прочее. – Да, это крупнейший в Европе производитель бытовой техники. – О'кей, продолжайте. – Спасибо. На чем я остановилась? Разумеется, одно из главных достоинств моей ра-боты – это наш коллектив. У нас работают творческие, заинтересованные люди, они побуж-дают меня добиваться все больших успехов не только в деловой сфере, но и вообще в жиз-ни. – О'кей. – Он потер лоб. – Людей, с которыми вы работаете, вы про себя называете: Грэм Гулькин Хрен, Квентин Дергунчик, Луиза Длинноносая Сука, Мэри Мышь, Стив Со-сиска и Эдна Рыбья Морда. Я сохранила полную невозмутимость. Неплохие я выдумала им прозвища. – Да. Он вздохнул. – Люси, вы опять врете. – Вот и нет. Они реально побуждают меня быть лучше – лучше, чем они сами. И доби-ваться продвижения по службе, чтобы я могла оказаться от них где подальше. Видите? Это не вранье. В итоге все сходится. Он откинулся на стуле и долго изучал меня, потом потер свою щетину, и я услышала, как она заскрипела. – Ладно. Вы хотите узнать всю правду об этой работе или вообще о работе? Отлично. Вот она. Я не из тех, кто жить без своей работы не может. Я не отношусь к ней настолько серьезно, чтобы делать хоть чуть больше, чем то, за что мне платят. Я не хочу заводить дружбу с людьми, рядом с которыми провожу большую часть дня и с которыми в нормаль-ной обстановке я бы и двух слов не сказала. Два с половиной года я работаю в этой компа-нии потому, что мне нравится их тренажерный зал, хоть оборудование у них дерьмовое и все там насквозь провоняло потом. Зато я хожу туда бесплатно и могу на этом сэкономить. Еще мне нравится, что там востребовано знание языков, на изучение которых я потратила не один год. У меня не так много друзей, говорящих по-немецки, итальянски, французски, голландски и испански, а тут можно совершенствовать свои навыки. Я пыталась произвести на него впечатление своими лингвистическими талантами. – Вы не говорите по-испански. – Да, брюзга, я об этом знаю, но мое начальство – нет. – А что будет, если это обнаружится? Вас опять уволят с треском, как в прошлый раз? Я проигнорировала его выпад и принялась разглагольствовать дальше: – Тошнотворное выражение «с огоньком», которое многие сейчас используют, говоря о работе, ко мне неприменимо. Я просто честно отрабатываю свои деньги. Я не трудоголик. – Вы не готовы посвятить себя делу. – Защищаете трудоголиков? – Просто говорю, что стойкая приверженность делу, знаете, способность отдаться че-му-то до конца, – это совсем не так плохо. – А как насчет алкоголиков? Ими вы тоже восхищаетесь? Может, мне начать пить без продыху, чтобы вы могли гордиться моей стойкой приверженностью? – Не передергивайте. – Он сердито насупился. |
