Лагерь был не более чем огромной палаткой в долине между густым лесом и неровными, каменистыми холмами. По воздуху развевался пороховой дым, несколько слуг заботились о потных лошадях. Изабелла неохотно остановила свою кобылу.

— Винтовка тебе идёт, Красавица! — крикнул он ей. — Лучше чем безобразный наряд монахинь!

— Каждый может быть оружием для себя, чтобы держать зверей всех видов на расстоянии, — ответила Изабелла с приветливой улыбкой. Теперь было действительно приятно видеть, как он был в ярости. Один из мужчин помог мадам де Морангьез с лошадью. Эрик мог только лишь безучастно смотреть, как Изабелла сама соскользнула с седла. Она взяла своё ружье и перекинула ремень через плечо.

— Удачи на охоте, — сказала она. Эрик настолько сильно стиснул зубы, что выступили его челюстные мышцы. Он поклонился кивком головы, дал знак своим людям и безмолвно помчался прочь.

Изабелла вздохнула и повела свою лошадь к деревянной постройке возле палатки.

— Мадемуазель? — в подлеске стоял погонщик с палкой, пожилой человек с водянистыми глазами. Должно быть, пришёл из леса. Он осторожно и со значением наблюдал оттуда за мадам де Морангьез и Изабеллой, а затем шагнул ближе к голове лошади.

— Это для вас, — шепнул он ей. — Я должен отдать это вам, чтобы никто не видел.

Он раскрыл ладонь. Там лежал маленький предмет, обернутый в клочок бумаги и зашнурованный длинным стеблем травы. Письмо. За одну секунду корсет показался ей слишком узким, чтобы дышать. Изабелла поспешно взяла предмет. Тот был очень лёгкий. Она молниеносно сунула его в рукав.

— Кто тебе это дал?

— Какой-то парень. Только что. Там, позади, — погонщик ткнул пальцем через плечо.

«Адриен здесь! Совсем рядом!» Изабелла пальцами вытащила монету, которую вжала мужчине в мозолистую руку. Затем она волей-неволей должна была идти в палатку. Мадам де Морангьез лежала больше, чем сидела в кожаном кресле. Она закрыла глаза и выглядела настолько истощённой, что вызывала у Изабеллы небольшое сожаление. Девушка принесла старой даме бокал воды и опустила занавес, чтобы её глаза могли отдохнуть. Наконец, в никем не замеченный момент, она смогла под защитой занавеса вытащить из рукава письмо Адриена.

Изабелла дёрнула за траву и маленькая бандероль распалась. Это был кусочек отточенного угольного карандаша и отросток незабудки, наполовину высохшей и покрытой краской от угля. Уголь также окрасил рисунок, но всё ещё можно было рассмотреть. Никаких слов, никакой подписи, но рисунок был как поцелуй. Томас изобразил башню. На самом верху, в окне башни, с острыми франтонами, сидела белая кошка и, кажется, подмигивала ей. У подножия башни стоял некто, не принц, а путешественник с дорожным посохом и в чёрной шляпе. Осанку она узнала бы сразу среди тысяч. Он поднял голову к кошке. На глазах девушки выступили слёзы, ей пришлось закрыть рот рукой, чтобы не всхлипнуть. «Томас вернулся! Это он отдал сообщение погонщику? Может быть, он сейчас наблюдает за лагерем?»

Её рука дрожала, когда она снова заворачивала карандаш в рисунок и засовывала обратно в рукав. Конечно, он не мог позволить себе быть замеченным в лагере, а также и поблизости у замка.

Мадам де Морангьез опустила голову на своё плечо. Она задремала. Изабелла вышла с обратной стороны палатки и осмотрелась. Ей повезло.