Снаружи донёсся окрик. Томас поднялся и потёр свой лоб.

— Ну, вы недооцениваете наших женщин, месье Блан, — сухо заметил Лафонт и протянул ему руку. — Я прибыл так быстро, как смог.

Томас покачиваясь, поднялся на ноги.

— Спасибо, — пробормотал он. — Я и в самом деле считаю, что Адриен участвует в преступлениях. Конечно, как сообщник Эрика.

— Да, насколько я смог прочитать ваши поспешные каракули, это звучит очень убедительно. И как вы только умудрились выманить единственное благоразумное слово у Алена Буле? Теперь мы должны только удерживаться от того, чтобы вы бросались на каждого подозреваемого как ужасная неистовая собака. Разве мы не договорились, что вы оставите подвиги нам?

Теперь его такие холодные глаза сверкали от с трудом сдерживаемого гнева.

Томас опустил голову.

— Да, — пробормотал он. — Это… было не умно.

— Однако нет! — огрызнулся Лафонт. — Ну, да, но учитывая обстоятельства, возможно, у вас не выдержали нервы.

«Обстоятельства?»

— Вы что-нибудь узнали о месье Эрике? — спросил он.

— Ещё не особенно много. Но всё-таки мы знаем, что тайных псарен в замке Бессет нет. Из замка в Сент-Альбане я ещё получаю сообщение. Мы ведём за Эриком слежку, что не просто, потому что нуждаемся в каждом мужчине для поиска. Вы, конечно же, будете в этом участвовать.

— Поиске? Что вы имеете в виду?

Вид того, как Лафон поднял брови, не предполагал ничего хорошего.

— Вы совсем об этом не слышали? Поиск мадемуазель д’Апхер. Она была в охотничьем лагере у подножия Мон-Муше, и сегодня в полдень бесследно оттуда исчезла.

Удар сковородой и вполовину не был так плох. Лицо Томаса побледнело, у него закружилась голова. Как сквозь вату он слышал, как в комнату ступил один из помощников Лафонта и крикнул, что Адриен ускользнул в лес. Раздавались указания, но Томас просто стоял и не мог этого понять «И я послал к ней Адриена!»

Что ещё вчера Адриен говорил Томасу? «Нужно было отнять у Эрика то, что больше всего лежит в его черном, прогнившем сердце».

Глава 36

ЛЕ НУАЗЭТ

Пожалуй, вряд ли это можно было бы назвать деревней, раньше там были только три дома, но, возможно, ещё несколько лежали разбросанными недалеко от густого хвойного леса вне поля зрения. Если бы Томас не знал, что должен был обратить внимание на орешник на склоне, то, наверное, проехал бы мимо посёлка. Усики ежевики и кусты разрастались по стенам как розы в замке спящей красавицы. Мужество покинуло его. Было видно, что здесь никто не жил. Кричали только несколько сорок.

Без особой надежды он искал дом, который ему указала Изабелла. Это был маленький, самый крайний справа. Над перекрытием висела маленькая ветхая деревянная табличка. По ней можно было ещё даже угадать изображение Мадонны.

Томас привязал свою лошадь, перелез через стену колючей ежевики, со всей силы распахнул дверь, и остановился в каморке прямо у разрушенной печи. Внизу в долине уже было сумрачно, здесь наверху, напротив, через дверь падали последние красные лучи заходящего солнца, позволяя пыли ткать золотой пух. Его сердце сжалось. Казалось, здесь всё ещё отдавалось эхом, детство Изабеллы. Он понимал, почему она охотно вспоминала о Ле Нуазэт. Дом был таким маленьким — это было домашнее, приветливое место.

У стены, на перекошенном от влаги сундуке, лежали покрывала, которые также служили кроватью. В камине хворост ждал, чтобы его зажгли, поленья сложены в углу, где были расположены две транспортные корзины и бело-коричневый мешок из козьей шерсти. Томас был так рад, что хотел выкрикнуть крик триумфа. Итак, он сделал правильный вывод: Бастьен уединился здесь! И это выглядело так, как будто он вышел пару минут назад и вернется в любой момент.