|
- И трех дней не простоит. - А тебе что, Рейке близкий родственник? - Попридержи язык. Хороший был парень. Что ты понимаешь. - Ну, ставим крест или нет? - спросил Гребер. Иммерман обернулся. - А... наш отпускник. Ему некогда! - А ты бы не спешил? - спросил Зауэр. - Мне отпуска не дадут, и ты, навозный жук, это отлично знаешь. - Ясно, не дадут. Ведь ты, пожалуй, не вернешься. - А может, и вернусь. Зауэр сплюнул. Иммерман презрительно засмеялся. - А может, я даже по своей охоте вернусь. - Да разве тебя поймешь. Сказать ты все можешь. А кто знает, какие у тебя секреты. Зауэр поднял крест. Длинный конец был внизу заострен. Он воткнул крест и несколько раз плашмя ударил по нему лопатой. Крест глубоко вошел в землю. - Видишь, - обратился он к Греберу. - И трех дней не простоит. - Три дня - срок большой, - возразил Иммерман. - Знаешь, Зауэр, что я тебе посоветую. За три дня снег на кладбище так осядет, что ты сможешь туда пробраться. Раздобудь там каменный крест и притащи сюда. Тогда твоя верноподданническая душа успокоится. - Русский крест? - А почему бы и нет? Бог интернационален. Или ему тоже нельзя? Зауэр, отвернулся: - Шутник ты, как я погляжу. Настоящий интернациональный шутник! - Я стал таким недавно. Стал, Зауэр. Раньше я был другим. А насчет креста - это твоя выдумка. Ты сам вчера предложил. - Вчера, вчера! Мы тогда думали, это русский. А ты всякое слово готов перевернуть. Гребер поднял свою лопату. - Ну, я пошел, - заявил он. - Ведь мы тут кончили, да? - Да, отпускник, - ответил Иммерман. - Да, заячья душа! Тут мы кончили. Гребер ничего не ответил. Он стал спускаться с холма. Отделение разместилось в подвале, куда свет проникал через пробоину в потолке. Как раз под пробоиной четверо, кое-как примостившись вокруг ящика, играли в скат. Другие спали по углам. Зауэр писал письмо. Подвал, довольно просторный, должно быть, принадлежал раньше кому-нибудь из местных заправил; он был более или менее защищен от сырости. Вошел Штейнбреннер. - Последние сообщения слышали? - Радио не работает. - Вот свинство! Оно должно быть в порядке. - Ну, так приведи его в порядок, молокосос, - ответил Иммерман. - У того, кто следил за аппаратом, уже две недели как оторвало голову. - А что там испортилось? - У нас больше нет батарей. - Нет батарей? - Ни единой. - Иммерман, осклабившись, смотрел на Штейнбреннера. - Но может, оно заработает, если ты воткнешь провода себе в нос: ведь твоя голова всегда заряжена электричеством. Попробуй-ка! Штейнбреннер откинул волосы. - Есть такие, что не заткнутся, пока не обожгутся. - Не напускай туману, Макс, - ответил спокойно Иммерман. - Уж сколько раз ты доносил на меня, всем известно. Ты востер, что и говорить. Это похвально. |
