|
Вынув руку правую, теперь она проделала то же самое левой. Слегка повернула голову и вынула левую руку из рукава. В кулаке был зажат белый лифчик. Маленький, без кос-точек. Саёко перехватила его и опять сунула в рукав, откуда затем сначала выскочила левая ру-ка. Затем нырнула правая, пробежала по спине и оказалась снаружи. Все. Обе руки легли на стол. – Двадцать пять секунд, – сказала Сара. – Мама, новый рекорд! До сих пор самое быстрое было – тридцать шесть. Дзюнпэй захлопал в ладоши: – Прекрасно! Просто волшебство! Сара постучала руками по столу. Саёко встала: – Все, шоу окончено. Марш в постель! Перед сном Сара поцеловала Дзюнпэя в щеку. Убедившись, что Сара спит, Саёко вернулась в гостиную и села на диван. – Должна тебе признаться. Я смухлевала. – То есть? – Я не надела лифчик обратно. Только сделала вид. Уронила его через рукав на пол. – Какая жуткая мамаша, – рассмеялся Дзюнпэй. – Ну а что тут такого – мне хотелось установить новый рекорд, – сощурилась Саёко. Давно она не улыбалась так естественно. Словно ветерок колыхнул оконные занавески, в Дзюнпэе сдвинулась временная ось. Он опустил ей руку на плечо, и Саёко прижалась к ней. Не вставая с дивана, они обвили друг друга руками, губы их слились в поцелуе. Дзюнпэй поймал себя на мысли, что с девятнадцати лет ровным счетом ничего не изменилось: губы Саёко по-прежнему отдавали нежным ароматом. – Мы должны были поступить так с самого начала, – тихо сказала Саёко, когда они пере-брались в постель. – Только ты этого не понимал. Ничего ты не понимал тогда. Пока из реки не исчезла вся рыба. Они разделись и тихо обнялись. Неумелые ласки – будто юноша и девушка впервые в жиз-ни познавали друг друга. Потратив немало времени, чтобы друг в друге убедиться, Дзюнпэй медленно вошел в нее, а она его приняла. Словно заманивая. Но он никак не мог поверить, что все это – взаправду. Будто он на ощупь шел в полумраке по безлюдному бесконечному мосту. Саёко подстраивалась под его каждое движение. Несколько раз Дзюнпэй хотел кончить, но удерживался. Боялся, кончит – и сон улетучится, а все вокруг – исчезнет. Но тут где-то за спиной послышался легкий скрип: дверь в спальню приоткрылась, и прямо на их скомканную постель упал свет из коридора. Дзюнпэй приподнялся. обернулся и увидел в дверном проеме Сару. Саёко тихо ахнула и легонько оттолкнула его. Прикрыла грудь простыней и поправила волосы. Но Сара не рыдала, истерику не закатывала. Она стояла, крепко держась за дверную ручку. И смотрела на них. И ничего не видела. Ее глаза вглядывались в какую-то пустоту. – Сара, – тихо позвала ее Саёко. – Дядька сказал мне прийти сюда, – монотонно произнесла Сара, будто ее вырвали из сна. – Дядька? – переспросила Саёко. – Дядька-землетряс, – сказала Сара. – Пришел дядька-землетряс, разбудил Сару и отправил сказать маме. Мол, открыл крышку короба для всех и жду. Говорит, скажи так, она поймет. Той ночью Сара спала в постели Саёко. Дзюнпэй взял одно одеяло и завалился на диване в гостиной. Но уснуть никак не мог. Напротив дивана – телевизор. Какое-то время он слепо смот-рел в его мертвый экран. Там – в глубине – они. Дзюнпэй это знает. Ждут, открыв крышку коро-ба. По спине пробежал озноб. Дзюнпэй ждал, но ощущение не уходило. Тогда он оставил попытки уснуть, пошел на кухню и приготовил кофе. Сидел и медленно тянул горькую жидкость, когда под ногой нащупал какой-то комок. Лифчик Саёко. Он так и ва-лялся на полу. Подняв лифчик, Дзюнпэй повесил его на спинку стула. Без украшений, простой безжизненный белый предмет туалета. Совсем небольшого размера. Свисая со стула в предрас-светном мраке, он казался анонимным свидетелем, затесавшимся из далекого прошлого. |
